Книга Былое и думы собаки Диты, страница 30 – Людмила Раскина

Нинэль на пузе проползет,

И ничего с ней не случится.

Вот эту речевку Ба резко осудила — из воспитательных соображений, но Рыжуша только засмеялась, и мы побежали гулять.

На школьном дворе я встретила много знакомых ребят, а главное, Рыжушину подругу — Сурину. Наташа Сурина — маленькая тоненькая девочка, и если бы не косички — мелкие «крысиные хвостики», совсем похожая на мальчишку.

Она все время бегает, прыгает, и Рыжуша говорит, что Сурина — самая лучшая спортсменка в классе. Рыжуша немножко завидует Суриной и даже попросила Ма заплетать ей косы потуже, «чтобы было, как у Суриной», а Ма засмеялась, потому что у Рыжуши красивые толстые косы.

Мы с Суриной сразу начали бегать и играть, а потом вышла неприятность. Дело в том, что я терпеть не могу всякие ссоры и споры. Даже у нас дома, если кто-нибудь повышает голос, хотя бы в шутку, я сразу на него начинаю бросаться и лаять.

Вот и сейчас, Рыжуша прикрикнула на мальчишек, которые дергали ее за косы, а я не разобралась и на нее же — на свою собственную Рыжушу — залаяла. Мальчишки стали ее дразнить и смеяться, и мы с позором ушли домой.

Я уже поняла по Рыжушиному виду, что что-то не так сделала, и шла, поджав хвост — обычно-то он у меня торчком стоит.

А тут еще дома оказалось, что приехал Тарь — привез оставшиеся вещи с дачи. Он сразу выспросил Рыжушу, почему у нее губы дрожат, а у меня хвост поджат, и, конечно, завел свою любимую песню:

— Ну и глупая же собака! Вот Райд… — и пошел, пошел хвастаться своим замечательным Райдом.

Ма вступилась:

— Дитуша еще маленькая и не знает, что бывают плохие люди! Просто у нее врожденное чувство справедливости!

А Тарь гнет свое:

— Любая овчарка от рождения знает, что защищать нужно своего хозяина, а не чужого. А Диту, если она сама не соображает, нужно дрессировать, уже пора.

И тут Ма с ним согласилась.

Мне было так стыдно, я не могла смотреть Рыжуше в глаза, только тихонько уткнулась ей в колени, но она меня сразу простила.

На следующей неделе Ма разузнала, где недалеко от нас дрессируют собак, и мы с Рыжушей туда отправились.

Оказалось, что собачья площадка — это большой пустырь, на котором расставлены какие-то сооружения. Сначала мне там очень понравилось — много разных собак, в основном такие же щенки, как я. Значит, можно будет побегать, поиграть вволю. Однако очень скоро я убедилась, что они все там какие-то озабоченные: по команде лазают по каким-то лестницам, прыгают через барьер, хотя сразу видно, что без всякого удовольствия.

Меня это немного смутило. Я заподозрила, что мне вся эта затея с дрессировкой не подойдет.

И как в воду глядела!

Прозвучал резкий свисток, и суровая тетка — ее зовут «тренер» — приказала нам построиться: каждому щенку со своим сопровождающим (она сказала это противное слово — «хозяин»).

Мы с Рыжушей встали в строй и все вместе стали учиться ходить «рядом» и поворачивать «налево» и «направо».

Подумаешь, наука! Я это быстро освоила, еще быстрее, чем Рыжуша: она все время путала, где лево, где право, а я — нет.

Другое дело, что, оказывается, ходить «рядом» нужно как привязанная, даже на полшага не опережая и не отставая от хозяина. И еще нельзя вертеться и смотреть по сторонам. Ну, это не для меня! А если мне любопытно? Кому от этого плохо?

А дальше — больше! Там стоит такая двойная лестница с маленькой площадкой наверху, и нужно по одной лестнице подняться, а по другой — спуститься.

Зачем мне взбираться и спускаться? Я сразу догадалась, что могу просто по земле эти лестницы быстренько обежать и встать с другой стороны.

И по буму незачем ходить, если я могу по земле. Я прекрасно понимаю, чего от меня хотят, просто считаю это глупыми выдумками.

Тогда Рыжуша пустилась на хитрость — сама залезет на лестницу, сядет на площадочке и зовет меня. Ну, тогда делать нечего, тут уж я как птица взлетаю, но чтоб сама, по команде — ни за что!

А эти трудяги — овчарки всякие — пыхтят, стараются, у них не получается, а они снова и снова лезут, готовы зубами грызть эту несчастную лестницу! Теперь-то я поняла, какая собака была у Таря. Наверно, сама, без команды, и не соображала ничего! Никакой инициативы, только служба!

Но особый смех меня разобрал, когда стали разучивать команду «Фу!». Я ее и так знала — меня Ма учила, что нужно сразу бросить то, что взял, — палку, например, или ботинок, или прекратить делать что-нибудь неправильное. И тогда получишь что-то вкусненькое: кусочек печенки или сыра. Ну, палку-то я готова сразу бросить, а вот сыр изо рта выплюнуть — это выше моих сил!

А они на площадке что сделали: разбросали по земле кусочки сыра, и ты должна ходить мимо них, как будто ты их не замечаешь, потому что «с земли ничего подбирать нельзя».

Но в том-то и дело, что я замечаю. Как только настала моя очередь и Рыжуша меня отпустила, я быстро все места с сыром обежала, все съела и села около Рыжуши — пожалуйста, теперь командуйте свое «Фу!».

А у этих овчарок аж слезы из глаз будут катиться, а они отворачиваются — ничего не возьмут без разрешения.

Вечером за нами пришла Ма, и тренер ей сказала, что я очень способная, но со мной надо построже — у нас с Рыжушей слишком дружеские отношения. Интересно, а она чего хотела?

Дома Ма проверила, как я знаю команды, и оказалось — знаю! Даже прекрасно знаю. А вечером, когда мы гуляли, Па заставил меня брать барьер и приносить апорт, и все мои друзья-собаки стали показывать, что они тоже все это умеют. Ну, когда речь идет о соревновании, я всегда первая, потому что я очень азартная, не то что эти флегмы-овчарки.

Однако с апортом у меня вышла незадача. Я сразу вижу, куда Па закидывает палку, и лечу за ней как на крыльях, впереди всех собак, а на обратном пути очень ловко уворачиваюсь от всех, желающих у меня ее отнять. Это непросто, особенно если ты не гладкую палку несешь, а большую разлапистую ветку тащишь. Но все равно это у меня получается хорошо. Но потом… Я должна отдать ее Па, а я приношу только показать, а в руки ему не отдаю.

Эти подлипалы-овчарки, они даже кладут апорт у ног своего хозяина, а сами рядышком садятся, похвалы ждут, а я считаю, что я окончательно победила, если еще побегаю с апортом в зубах всем на зависть, а потом его разгрызу в мелкие щепки.

Только если уж Па поймает момент, когда я к нему подошла, и сразу резко скажет «Фу!», тогда я отдаю.

Еще мне не нравится команда «Стоять!». Рыжуша скажет «Стоять!», а сама медленно так уходит. Это видеть просто невыносимо! И я не могу удержаться! Бегу за ней!

Мы с Рыжушей ходим на дрессировку два раза в неделю, и я в конце концов поняла, что лучше уж выполнить все команды с первого раза, все равно не отстанут — и Рыжуша, и Ма, и Па. У меня уже команды от зубов отскакивают, и когда приходят гости, я им с блеском свою выучку показываю, но находить в этом удовольствие, доблесть даже, и лезть при этом из кожи — не для меня! Это для овчарок!