Онлайн книга «Игра в чужую жизнь»
|
– Не пугайся, я рядом. Ты ведь поможешь мне, Каленри16? – Привет, я Лин. А как зовут вас? – на большее у нее не хватило духу. Тихий смех. И странная усталость в голосе. – Ты не знаешь меня… Ты другая, да? Я не помню своего имени… Те, кто иногда вспоминает обо мне, говорят – Меченосец. – Бог Войны? Едва слышный вздох и необъяснимая печаль. – Бог Меча. Настоящей войны не было с тех пор, как я тут оказался. Бог ненависти… Зачем ты здесь, милая? Меня ты не узнала… Ты не Каленри! На этот вопрос Лин и сама не знала ответа: – Там было два камня – красный и голубой. Вернее, рубин и сапфиры… Они столкнулись, ярко полыхнуло – и все, я здесь. А кто такая Каленри? Тишина. Ей показалось, собеседник куда-то исчез, но через несколько минут он тихо проговорил: – Каленри? Теперь это ты. Мои стражи не ошибаются. Выходит, она ушла навсегда. Как жаль… Я надеялся… Летал бесплотным призраком и ждал, что она вернется. Жаль, милая, ты не моя Каленри… Прощай. Легкий порыв ветра, словно от взмаха крыла. – Подождите! А я? Верните меня назад! Он еще не ушел далеко. – Зачем? Разве тебе не нравится здесь? Смотри, вокруг плодороднейшие земли, на которых растет все, что пожелаешь. В моих реках чистейшая вода, и рыбе тесно среди своих соплеменников. А знаешь, сколько у меня зверья? Мой мир ждет ласковую хозяйку, которая будет о нем заботиться. Ты Каленри, но не моя, понимаешь? – Нет! Я не понимаю! Объясните, пожалуйста, поскольку я уверена, что не Каленри! Девушка будто воочию увидела, как Меченосец укоризненно качает головой. – Милая, Каленри означает «Хозяйка». Стражи признали твою власть, и я, пожалуй, с ними соглашусь. Они ни за что не выбрали бы новую госпожу, будь жива моя любимая. Этому миру нужна заботливая рука! Я, как видишь, рук не имею, и ждать, пока ко мне забредет другая дама, не намерен. Хватит уже, ждал одну… Долго ждал! Кроме того, в моем храме женщины – редкие гости. Поэтому принимай хозяйство. Остаться навсегда в мире бога Войны? Жить среди бескрайних просторов, осознавая – тут нет никого, кроме вежливого призрака. Забыть о Велли и Гартоне, о короле с императором, об остальных храмах и неизвестном убийце… о доме, которого Лин не помнила… Одиночество. Покой. Тихое настоящее бытие. И никакой игры в жизнь… Заманчивое предложение, однако как оно отразится на друзьях? Марк станет идеальным козлом отпущения для Его Величества и сполна компенсирует императору неудобства, связанные с пропажей принцессы. Кари останется один среди обывателей, ненавидящих не-людей, и кто знает, удастся ли ему вернуться на Римай. А она сама… Она потеряет даже призрачную надежду возвратиться в тот, иной мир, который все равно считает единственным настоящим. Нет, девушка была категорически против! Да только кто ее спрашивал? – Э-э-э, извините, уважаемый, проблема лишь в том, чтобы здесь находился кто-то, скажем, материальный? Казалось, Меченосец задумался. – Если так ставить вопрос… Пожалуй, да. Лин решила, что она на верном пути. – А почему вы без тела? Он ответил мгновенно, словно зазубренный урок: – Меня принесли в жертву довольно диковинным способом… Безумным даже для этих краев! Ха-ха, меня отдали на растерзание двум сотням крыс! Понимаешь, война – неприглядная штука, а жрецы тогда и представить не могли, что мой дух станет богом. Жаль, мне не удалось проделать этот фокус с ними же… Знаешь, что чувствует человек, когда в него вгрызаются двести голодных ртов? Четыреста челюстей? Несколько тысяч зубов? Девушка перебила его: – Помните, вы спрашивали, помогу ли я вам? Имелось в виду новое тело? – Почти, – он вновь говорил спокойно. – Ты приходила в храм, чтобы поквитаться с врагом? – Нет. Получить благословение. Меченосец обидно расхохотался: – От Меча? – От вас, – холодно поправила Лин. – Я никогда не покидаю этот мир! – возразил он. – Там я – ничто, а здесь имею хоть голос… – Отец мне сказал – я пошла, – девушку начала утомлять эта перепалка. – Так в чем проблема с вашей материальностью? Похоже, она зацепила больную струнку в душе бога Войны. – Тот клинок… Как его у вас называют? Меч Ненависти? Он отнимает всю силу моего мира, оставляя жалкие крохи, которые позволяют мне не рассеяться в пространстве. Не будь его, я бы постепенно обрел настоящее тело! Но уничтожить Меч нельзя, он – часть святилища. Знаешь, откуда его имя? Это всего лишь сосуд, куда паломники изливают свои гнусные чувства, и он, чтобы не захлебнуться в чужой ненависти, избавляется от них, как может, порой используя меня. Даже смешно – меч отбирает силу у бывшего хозяина… Лин выделила главное: – Его нельзя уничтожить, да? А изменить? Перековать, например, или думать о хорошем? Меченосец расхохотался. – Милая, по-твоему, я ждал настолько предсказуемого совета? Моя Каленри перепробовала все способы, которые ты можешь себе представить, и множество тех, о которых ты никогда не догадаешься. Полагаешь, есть толк? Она внимательно присмотрелась к месту, откуда доносился звук, и сказала слегка дрожащим голосом: – Мне кажется, я вас вижу. Призрачная фигура, принятая девушкой вначале за собственную тень, отброшенную на стену пшеницы (но солнце-то стояло в зените!), взметнулась вверх, всколыхнув воздух. Теперь Лин не сомневалась – это и впрямь Меченосец! Раздался протяжный вой. «Тень» немного сгустилась, приобретая объемность, тяжело спикировала вниз… Неуклюже приземлилась рядом с девушкой и заорала: – Как – ты – это – сделала?!! Такая вот благодарность… – Не обижайтесь, пожалуйста, я здесь ни при чем. Она не думала, что призрак (уже полупризрак!) поверит, но он внезапно сменил тон: – Пожалуй, я тебе верю. Это вторая ступень, должно было пройти не меньше четверти суток… Милая, расскажи, что происходило шесть часов назад? – Я спала, – честно ответила Лин. – Что делали остальные, не знаю. Правда, вчера вечером усилили нашу охрану. «И еще моих хранителей не было на месте, однако тебе об этом говорить необязательно…» – подумала она. Темный силуэт заметался туда-сюда. Пожалуй, при жизни Меченосец имел темную, почти черную кожу, хотя о существовании подобной расы в этом мире девушка не слышала. Может, он тоже не отсюда? – А много людей с таким цветом кожи, как у вас? – Не знаю, – рассеянно ответил бог Войны, размышляя о чем-то своем. – Меня в детстве в цирке бродячем показывали, как диковинку. Потом, когда вырос, почтенные господа шарахались, а их жены детей прятали – чтоб не сглазил, поэтому я считал себя уникальным, единственным и неповторимым. Что? – спросил он, отрываясь от собственных раздумий и замечая – Лин не слушает. |