Онлайн книга «Триада: Кружение. Врачебница. Детский сад»
|
– Поначалу все как коровы, а потом ничего, – заметила воспитательница. – Я уж не помню, вы ходили с нами, когда я подготовишек на цирк на льду водила? – Нет, но Женя мне всё рассказал. Там что, правда белые медведи на коньках катались, или он сочиняет? – Правда. Так что было бы желание. – А еще… Вы про секцию заговорили – и я сразу вспомнила… Вы уж простите Христа ради, что я сплетни повторяю, но я уже от нескольких людей слышала… – Софья Петровна замялась, подбирая слова, но так ничего толком не подобрала и выпалила: – Это правда, что у вас в садике секта обосновалась? – Секта?.. – встревожилась Тамара Ивановна, но потом поняла, о чем речь, и рассмеялась: – Секта! Ничего себе секта! Какая же это секта?.. – А что там у вас такое? – Погодите, я сейчас чай поставлю и всё расскажу. А то эти деятели, чувствуется, еще долго заседать будут. Пусть себе заседают, а мы пока чайку. Когда она ушла на кухню ставить чайник, в разговор вкрались неловкие паузы и словесные конвульсии, так что продолжать его стало обременительно, однако он был необходим, ведь нельзя просто сидеть и молчать, – и в результате этот полутруп не угасал, словно поддерживаемый аппаратом искусственного дыхания. А разговор двоих в соседней комнате представлял собой гораздо более активную и жизнеспособную субстанцию; шел он, впрочем, безболезненно прихрамывая, как человек, одна нога которого короче другой, но при этом обе ноги здоровые. – А она тебе нравится? – внезапно поинтересовался Саша. – Кто? – не понял Женя. – Машка Сафронова. Или у кого-то еще день рождения? – Ну, она хорошая… И что облако на Ангела похоже, сразу поняла… – А чего ты тогда ничего не придумаешь? – Мы же уже придумали: я говорю, ты открытку вручаешь, Лидия Михайловна за уши тянет. – А что ты ей будешь желать? – насмешливо спросил Саша. – Расти большой, хорошо учиться и слушаться родителей? – Да. А что еще надо? – Ты, прям, как маленький! Она же тебе нравится! – Ну и что? – Значит, необычное что-то пожелать надо. Или придумать что-нибудь необычное… Твой Христос праздники устраивал? – неожиданно закончил он. – Устраивал, – ответил Женя, немало удивившись и подумав, что, наверное, не зря он пересказывает Евангелие на уроках чтения. – Устраивал. На свадьбе в Канне Галилейской Он воду в вино превратил. – Зачем? Чтобы все напились? – Чтобы весело было. А еще Он пятью хлебами накормил пять тысяч человек. И там еще двенадцать коробов наполнили несъеденными кусками. – Круто. А куда потом дели эти короба? – Съели, наверное. – Вино и хлеб, выпивка и закуска! – рассмеялся Саша. – Умел Он праздники устраивать! – Хлеб и вино, Тело и Кровь! – пробормотал Женя и счастливо улыбнулся. – До сих пор празднуем! Тем временем в соседней комнате началось чаепитие, и Софья Петровна быстрым движением перекрестила свою чашку и розетку с вареньем, а Тамара Ивановна и Григорий Иванович удивленно переглянулись. – Так что там за секта в детском саду? – спросила Женина мама, отхлебнув из чашки. – Секта! – воскликнула воспитательница со смехом и возвела очи горé, после чего посмотрела в глаза собеседницы и объяснила: – Не секта, а психологический клуб. Тренинги разные, тесты, лекции. С религией вообще никак не связано. Я была там несколько раз – всё совершенно невинно. Во главе этого клуба – ученый, кандидат психологических наук. А тем, кто сплетни распускают, передайте, что так нельзя. Они нашему садику, между прочим, репутацию портят. А клуб этот аренду платит – он садику выгоден. – Простите ради Бога! – смущенно проговорила Софья Петровна. – Просто мне рассказывали, что там палочками этими курительными пахнет, и музыка какая-то особая, и крики, как будто кого режут… – И вы поверили? – улыбчиво пристыдила Тамара Ивановна. – Кто же там вынюхивает и подслушивает? – Не важно. Завтра же пойду к ним ко всем и скажу, чтобы языками не мели, – сердито пообещала Солева. Когда она и Женя ушли, брат с усмешкой поглядел на сестру и спросил: – А что, у вас там правда кто-то орал? – Да Валька, дура, на ребёфинге. Там ведь рождаться надо. Другие молча или постонут, поплачут немножко, а она прямо в полный голос… – Как бы не выгнали вас оттуда. – Пока не выгоняют. Но ты представляешь… – и она гневливо поведала ему свою печаль. – Ты приди к ним тогда и скажи, что или они тебя пускают бесплатно, или ты сообщаешь о них правду-матку и заведующей, и родителям. Это вообще твой садик! Ты им и аренду выбила, и покрываешь их! Они тебя не то что бесплатно должны пускать – они тебе деньги должны платить! Так и скажи. А то нашли овечку… * * * Женя Солев пожелал Маше Сафроновой расти большой, хорошо учиться, слушаться родителей и не грешить. – Великая грешница! – рассмеялась Машина мама, и весь класс тоже рассмеялся. Поздравляли сразу после уроков, и в дверях толпились родители. Вслед за Жениными пожеланиями Саша вручил Маше поздравительную открытку, а потом Лидия Михайловна семикратно потянула девочку за ушки. Когда процедура закончилась, Машина мама вручила дочке коробку конфет, и та, смущенно улыбаясь, пошла по рядам одаривать одноклассников. В последнюю очередь она добралась до учительницы, очень смутившись от такой оплошности, но конфет хватило. Лидия Михайловна поджидала ученицу с нетерпением, поскольку заметила, что дети, поедая конфеты, переглядываются, пожимают плечами и даже морщатся. Отправив конфету в рот, учительница метнулась к Машиной маме и шикнула: – Вы что, с ума сошли?! – В чем дело? – Они с ликером! Немедленно собирайте у тех, кто не доел! Обратившись к детям, Лидия Михайловна сказала, что эти конфеты для взрослых, что их дали по ошибке, что если кто-то не доел, то пусть складывают обратно в коробку… – Как – с ликером? – восклицала Машина мама. – Там же ни слова про ликер! – Машенька, зайчик, ты ни в чем не виновата! И мама твоя ни в чем не виновата! Это просто ошибка! – успокаивала учительница девочку, пока ее мама собирала недоеденные конфеты, но девочка всё равно плакала. – А ликер – это вино? – спросил Саша, оценивая непривычный вкус. – Вино, – ответил Женя. – Канна Галилейская! Канна Галилейская! – вскричал Саша со смехом. – А кусков набрали целую коробку! Услышав это, Женя разрыдался, и Лидия Михайловна метнулась к нему (Маша уже была с мамой) и повлекла мальчика из класса. А с Женей приключилась форменная истерика, и он некоторое время неудержимо рыдал возле раковины и не мог прийти в себя даже от умывания холодной водой. |