Книга Триада: Кружение. Врачебница. Детский сад, страница 65 – Евгений Чепкасов

– Дела амурного свойства, как всегда, – ответил ее любимый альбинос, знающий всё на свете – даже то, как ставить палатку.

– И хорошо: ночью места будет побольше и храпеть никто не будет, – высказался Миша и обратился к Степе: – Пойдем-ка, друг, за дровами, а то стемнеет скоро.

– Пойдем. А вы, девочки, ведите себя прилично в наше отсутствие.

– Это уж как получится, – откликнулась Света. – Идите, мальчики.

Разводя костер, Миша вторично пожалел, что рядом нет Гены. И как это у него получалось с одной спички? Тут уже полрулона туалетной бумаги извел, скоро подтираться будет нечем, а толку нет. Кажется, он кору какую-то использовал вместо бумаги – березовую, что ли, а если берез нет поблизости, тогда есть другой способ разжигания, тоже верный… Вот только какой – забыл… Ну, наконец-то! Разгорелось! Отмучился.

– Предлагаю выпить за старую добрую «Комету», наш лагерь, – произнес Миша, когда все присутствующие были готовы к этому.

Пластмассовые бокалы, всклень наполненные пивом, соприкоснулись, породив тихий, несерьезный, пустоватый, дешевый звук. «А стаканчиками было бы и вовсе беззвучно», – подумал Солев, отпивая первые несколько глотков.

– И как вам показалась «Комета»? Давайте выскажемся по очереди, как – помните? – в ночь перед отъездом, когда в «ассоциацию» играли, – предложил Степа. – Итак, с чем у вас ассоциируется увиденный сегодня лагерь?

– С собакой, которую оставили дачники, – сказала Лена. – Раньше с этой собакой играли, кормили ее, а потом оставили, уехали в город – и она одичала. Мы же видели сегодня такую собаку, Белку, она еще зарычала на нас…

– Грустные у тебя ассоциации, – отметил Степа, внимательно глянув в лицо подруги, которое без привычной улыбки стало совсем другим, – пожалуй, даже некрасивым, но в этой некрасивости было что-то драгоценное, как в барóчной жемчужине. «А она, дурочка, считает, что я ее за веселость люблю!» – подумал он и нежно обнял рыженькую, а та, встрепенувшись и интенсивно заулыбавшись, затараторила:

– А еще лагерь похож на грибной питомник. Вы заметили, сколько там грибов выросло?

– Да, грибов много, – согласился Степа с неприятной лаконичностью. – Кто следующий?

– Давайте я, – отозвалась Света. – У меня всё просто: детский сад, из которого забрали детей. Там же и качели есть, и горка, и грибки…

– Похоже, молодец, – похвалил Миша. – А у меня ассоциация с будильником, у которого кончился завод.

– Он только не звонит или и не ходит тоже? – уточнил приятель.

– Не звонит, и не ходит, и ржавеет потихоньку. Но стоит его завести – и всё возобновится.

– Ну, это и ежу понятно, – сказал Степа. – Отличное сравнение. Сложно говорить после всех: у меня почти такие же ассоциации. Как ни странно, первая ассоциация была с покинутой собакой, даже вспомнился рассказ то ли Чехова, то ли Куприна, то ли Андреева о такой собаке. А может, у всех троих был рассказ о покинутой собаке. От покинутой собаки я перешел к покинутой женщине – не в том плане, что «все бабы суки», а немножко поглубже. Ну, представьте себе: стареющая женщина, последний шанс, вот она и делает с собой всё возможное, чтобы продолжать нравиться, да и влюблена, а это красит, и вот ее всё-таки бросают, и она в течение какого-то месяца опускается: молодильные крема заброшены, макияж стерт, блеска в глазах нет – старуха старухой.

– Супер! – воскликнул Миша.

– И как я тебе без макияжа? – тихо спросила Лена.

– Лучше, чем с макияжем, – тихо ответил Степа и в полный голос продолжил: – Но потом я подумал, что покинутая женщина в моей интерпретации – нечто необратимое, а лагерь оживет на следующий год, и тогда возникло сравнение с паровозом, у которого закончился уголь. Иными словами, это то же самое, что Мишин будильник, но будильник, по-моему, всё-таки лучше.

– Да ладно тебе, – заспорил Миша. – Ты нас всех переплюнул с покинутой женщиной. «Комета», кстати, женского рода.

– Пусть так, – скромно согласился Степа. – Но сегодня все были на высоте. А почему? – риторически вопросил он и отчетливо ответил: – А потому что мы…

– Натюрморды! – хором рявкнули все четверо.

– Так выпьем за театр «Натюрморды», который помог нам встретиться, – логично завершил белобрысый оратор, поднимая пластмассовый бокал с пивом.

– Кстати, все в курсе, что в понедельник, то бишь послезавтра, юбилей «Натюрморд», в шесть, в актовом? – спросил Миша.

Все были в курсе.

– А сколько нам стукнуло? – поинтересовалась Света.

– Четвертачок, – ответил ей парень. – Владимир Красно Солнышко организовал театр, когда учился на втором курсе, двадцать пять лет назад.

– Красно Солнышко – это ведь псевдоним, а настоящая фамилия у него какая? И на каком факультете он учился? И где он сейчас? Давай-ка, Миш, рубрика ЖЗЛ.

– Лен, я ведь не энциклопедия. Фамилия, например, мне совсем не интересна. Ты, Степ, знаешь? Даже Степа не знает. А где он сейчас, это мы в понедельник выясним. Может быть, и его самого увидим. А насчет факультета, по-моему, даже глупо спрашивать. ЕГФ, конечно. Все нормальные натюрморды на нашем факультете учатся.

– Девчонки, давайте ему «темную» устроим, – предложил Степа. – Я, правда, тоже с естественно-географического, но поучаствую на вашей стороне.

– Кто это тут на историков наехал? – грозно вопросила Лена, поднимаясь с одеяла, на котором они со Степой сидели, и двинулась на провинившегося, а ее спутник, подхватив одеяло, стал заходить с другой стороны.

– Вы психи, что ли?! – вскричал Миша, вскакивая и планируя незамедлительное отступление, но коварная Света крепко обхватила его ноги и проворковала:

– Конечно, психи. На начфаке сплошные психи учатся.

Короче, пришлось повиниться, и до экзекуции дело не дошло.

– А вообще, Миша отчасти прав, – сказал Степа после того, как все успокоились, посмеялись и выпили мировую. – Ведь на первых порах «Натюрморды» был исключительно егээфовским театром, да и до сих пор ЕГФ побеждает на студвеснах благодаря театральному костяку.

– Ты, театральный костяк! – внушительно воскликнула Лена, ощутимо ткнув парня кулачком в бок. – Тоже «темную» хочешь?

– Боже упаси! – засмеялся он. – Сейчас дров подброшу… А пока я занимаюсь общественно-полезным делом… – Он с хрустом сломал хорошо просохшую березовую слегу. – Пока я им занимаюсь… – Хрусть!.. – Расскажите-ка, что у вас было прикольного в универе в первую неделю… – Хрусть!.. – Про себя с Мишей я всё знаю… – Хрусть!.. – Всё-таки одногруппники… – Хрусть!.. – А у вас, девчонки, что? – Хрусть!..

– Лекции по временному расписанию, стипендию задерживают – ничего интересного, – ответила Лена.

– Стипуху обещали дать послезавтра. – Хрусть!.. – Доживем до понедельника…

– А у нас педпрактика в первом классе, – сказала Света. – Детишки прикольные.