Книга Демон. Одиночка, страница 14 – Маргарита Блинова

Меня называли Горгоной и всячески пытались задеть поглубже и побольнее.

О наших баталиях знали младшие и старшие курсы, поэтому, когда ко мне подошла невероятно красивая и столь же скромная блондинка и предложила снимать квартиру, я согласилась, не раздумывая.

Все-таки одна соседка значительно лучше трех.

— Всем доброго вечера!

В гостиную заходит супружеская пара, и Кристоф с Авророй поднимаются, чтобы поприветствовать их.

Бородатого лаэрда я узнаю сразу — это тот самый «дядя», что катался сегодня вместе с нами. Мужчина одет в черные штаны и бордовый пуловер, и кажется невероятно сосредоточенным и спокойным. Зато стоящая рядом женщина на его фоне выглядит чересчур легкомысленно и бодро.

— Это родители Кристофа, — наклоняясь к моему уху, поясняет Курт. — Радор и Шарлиз Дамиры.

От теплого шепота мужчины по телу бегут мурашки. Я инстинктивно передергиваю плечами и, вероятно, подаюсь назад, потому что в следующую секунду чувствую призрачно-легкое касание чужих губ к собственной кожи около уха.

Я вздрагиваю, отодвигаюсь от губ, рук и всего лаэрда целиком, благо, теперь на диване полно свободного места.

— Ева, иди сюда! — зовет меня подруга, и я с готовностью встаю.

Аврора знакомит меня с искрящейся позитивом мамой Кристофа, мы перекидываемся парой приятных фраз, она с какой-то странной улыбкой смотрит на укусы, оставленные Миком, потом оборачивается к Курту и…

— Шалунишка!

Я оборачиваюсь, чтобы увидеть лицо «шалунишки», застаю Курта в состоянии ступора и опять, словно мантру, мысленно твержу: «Только не смейся, Яблокова! Да, рожа у лаэрда действительно забавная, но свою постарайся удержать от смеха».

Поспешно отведя взгляд от Курта, встречаюсь взглядом с Радором и вежливо улыбаюсь. Он поступает так же.

В гостиную входит хозяйка дома и официальным тоном приглашает всех за стол.

— Конрад, — придерживает она сына в дверях, — я подобрала несколько платьев в размер. Твоя гостья, — женщина дарит мне недружелюбный взгляд, — может переодеться в гостевой комнате. Проводи ее, пожалуйста.

Курт немного рассеянно благодарит маму и поворачивается ко мне.

— Идем, — кивает он в сторону неприметной двери, и я послушно следую за ним.

Дом Дамиров — все равно что музей. Всюду какие-то непонятные вазы, картины, скульптуры. У одной из таких я ненадолго торможу, пытаясь разглядеть силуэт какой-то гречанки.

В результате теряю мужчину из виду, и приходится догонять его торопливым шагом.

— Я думала, вас зовут Курт, — говорю я, стараясь не отставать от его уверенного шага лаэрда.

— Курт — это сокращение от Конрада, — поясняет он. — А как зовут тебя?

С удивлением смотрю в спину шагающего впереди мужчины.

— Ева, — с некоторой неуверенностью произношу я. — Ева Железнова.

— Хорошо, — кивает мужчина, останавливается и встает ко мне полубоком. — А кто такие Эвелина Яблокова и Эва Райт?

Челюсть отпадает сама собой, да так качественно, что любой желающий при должном рвении сумеет осмотреть мои гланды.

— Откуда? — хлопаю ресницами и тут же одергиваю саму себя.

Он же как-то узнал мой номер телефона, адрес, имена родственников и друзей. Следовательно, привлек специалистов для сбора информации. Почему-то чужое вмешательство так глубоко в мою жизнь раздражает меня.

— Эвелина Яблокова — это мой творческий псевдоним в редакции. Эва Райт — это имя, указанное в свидетельстве о моем рождении, — недовольно отвечаю я. — Меня удочерили.

Мне почему-то всегда неприятно говорить об этом. Наверное, потому что мама и папа были для меня самыми лучшими родителя. Мои братья любили меня, как родную, и я ни для кого не была приемной, чужой. Я была любимой сестренкой и доченькой, и не хотела думать о том, что где-то есть мои биологические родители. Лаэрды, которые бросили свою дочь.

— Теперь довольны? — обиженно бурчу себе под нос, так, словно Курт Дамир имеет прямое отношение к моей семейной истории.

— Не совсем, — качает головой мужчина и толкает одну из дверей. — Проходи…

Я захожу в комнату, бегло осматриваюсь и сразу иду к кровати, на которой разложено три платья. Надо сказать, что мама Мики предоставила мне выбор — черная классика, стильное бежевое платье-футляр и что-то очень длинное темно-красного цвета.

Все платья разные и в тоже время имеют общие черты — скромность и максимальную закрытость. Не задумываясь, выбираю черную классику, показавшуюся мне более удобной, и оборачиваюсь.

За то время, пока я выбирала, Курт успел занять небольшое кресло в углу и теперь сосредоточенно что-то набирал в телефоне.

Значит, выходить он не собирается?

Совершенно не готовая демонстрировать стриптиз перед малознакомым мужчиной, я оглядываюсь по сторонам. Приметив малозаметную дверку, ведущую в ванную, торопливо иду туда и закрываю за собой двери.

Поскорее скинув испорченное зубами и кровью платье, с горечью представляю, как на меня наорут в управлении за порчу выданного имущества.

Намочив одно из полотенец для рук, смываю с себя засохшие следы крови, оглядываю по-прежнему немного кровоточащие ранки растерянным взглядом и торопливо влезаю в предоставленное мне платье.

М-да… А вот под этот наряд прическа нужна.

С большого зеркала умывальника на меня неодобрительно смотрит растрепанная темноволосая девушка в черном приталенном платье чуть выше колена. Длинные рукава и закрытый верх идеально скрывают укусы, но только не мое замешательство.

Может, померить то бежевое?

— Ева, — вежливый стук в дверь. — Ты скоро?

Вот деловой! И десяти минут не прошло, а он уже дергает прихорашивающуюся девушку. Сразу понятно — жены или постоянной подружки у лаэрда нет.

— Ева? — еще одно деликатное постукивание.

— Секунду! — рычу я в ответ, влезая в красные туфельки, которые в сочетании с этим платьем смотрятся совершенно неуместно.

Бросив на себя еще один взгляд, негромко чертыхаюсь и решительно толкаю дверь. Красивой я уже была, и ни к чему хорошему это не привело. Посмотрим, что будет теперь, когда я вся такая скромная и деловая.

В дверях я, естественно, сталкиваюсь с Куртом, который оглядывает меня с ног до головы и морщит породистое лицо.

— Не твое, — честно говорит лаэрд, скрещивая руки на груди. — Переодеваться будешь?

— Думаю, положения это не исправит, — с сомнением кошусь в сторону кровати и двух оставшихся платьев. — Да и какая, собственно, разница, как я одета? — пытаюсь поддержать саму себя.

Курт смотрит на меня так, будто я неправильно сложила в столбик два трехзначных числа, и неожиданно спрашивает: