Книга Демон. Одиночка, страница 19 – Маргарита Блинова

— Любишь пончики? — призывно раскачивает пакетом Мика.

Желудок радостно сжимается от счастья, напомнив, что его прокатили вчера с ужином, да и обед был не слишком плотным.

Для виду тяжело вздохнув, я отступаю назад в квартиру и, выставив все те же тапочки из овчинки, бреду в комнату.

— Где у тебя кухня? — кричит из коридора Мажор. — А хотя не надо, я нашел!

Ну да, это ведь не трехэтажный коттедж! В моей квартире заблудиться нереально даже страдающему географическим кретинизмом.

Лениво скинув с себя пижаму, влезаю в любимые джинсы и майку, накидываю сверху олимпийку и, зевая, бреду в ванную.

На полу все также валяются сбитые Куртом флаконы, безнадежно смятое платье и мой лифчик. Вспомнив о Курте, непроизвольно вздыхаю, и на душе становится грустно.

Вчера я так долго ворочалась и не могла заснуть. В голову лезли воспоминания, а общая неудовлетворенность и обида мало способствовали приятным сновидениям. Я все представляла, как бы это было с Куртом…

— Ева! — резкий стук в дверь заставляет меня вздрогнуть. — Ты кофе с молоком пьешь?

— Да! — кричу я, включая воду. — И две ложечки сахара.

Буркнув что-то нечленораздельное, парень уходит на кухню, а я засовывая в рот зубную щетку.

Интересно, зачем Мажор приперся так рано? Неужели семья заставила его попросить прощение? Сомневаюсь.

Думаю, после вчерашней истерики и триумфального побега с ужина семья Дамиров еще долго будет морщить нос при упоминании моего имени и снисходительно цедить — «Ах, эта та девица!».

Закончив мыльно-рыльные процедуры, выхожу из ванной и заглядываю на кухню, клятвенно пообещав себе больше о Курте не думать.

— Завтрак готов! — торжественно окидывает рукой накрытый стол Мика и выдвигает из-под стола табурет. — Прошу!

Я усаживаюсь, делаю глоток замечательного кофе, съедаю свежий пончик. Мажор терпеливо караулит.

— Ты чего-то хотел? — настороженно интересуюсь, ожидая подвоха.

— Хотел! — кивает Мика и улыбается.

Нехорошо так улыбается!

Короче, несмотря на клятву не думать о Курте, уже спустя пятнадцать минут общения с Микаэлем я трясущими руками набираю номер лаэрда.

— Курт, мы так с вами не договаривались! — с негодованием кричу в трубку. — Между прочим, в России пытки отменены с 1801 года!

— Эва, что случилось? — голос мужчины звучит устало и обеспокоено.

— Что случилось? Случилось то, что ко мне приперся ваш брат! — ору я в трубку. — Курт, я вас ну очень прошу — сделайте что-нибудь! Хотите, я пообещаю, что больше не буду в офис Кристофа Дамира лазать?

— Эва, хватит кричать, — мягко и как всегда спокойно говорит лаэрд. — Я так понял, Мика рядом?

— Угу…

— Дай ему трубку.

С предвкушением большого нагоняя я передаю мобильник Мажору и злорадно улыбаюсь.

— Привет, братец! — весело смеется он. — В смысле пытки? Не, не! Все не так, — он смеется еще громче. — Просто у Евы весьма специфичное представление о салоне красоты. В смысле? Просто хочу немного ее порадовать и извиниться. Ну, там, маникюр, укладка, массаж.

Я подскакиваю с табурета, оббегаю стол и наклоняюсь над сидящим Мажором.

— Курт! — кричу рядом с динамиком. — Он пригрозил мне эпиляцией интимных мест!

— Ева, уймись уже! — негромко, но очень недовольно рычит на меня Микаэль, встает и выходит с кухни. — Курт, ну ты чего? Конечно, мы поедем с охраной… Да, с мамой я поговорил, она дала адрес своего салона… Хорошо, передам…

— Курт! — кричу я в диком отчаянии.

Мажор с довольной улыбочкой возвращается обратно на кухню.

— Он велел передать, чтобы ты расслабилась и получила максимум удовольствия.

На моем лице расползается довольная улыбка.

Уже семь минут спустя водитель и охранник, дежурившие снизу, наблюдают любительскую постановку двух актеров.

— Нет! Пожалуйста, нет! — ору я эмоционально, но не слишком громко. Так чтобы ненароком не разбудить бдительных соседей, способных вызвать правоохранительные охраны.

Микаэль, демонстративно пыхтя от натуги, выходит из подъезда со мной на плече и устремляется в сторону машины. Я исключительно для вида брыкаюсь, нехотя позволяю затолкать себя на заднее сидение машины и обиженно отворачиваюсь от усевшегося рядом Мажора.

Водитель переглядывается с лаэрдом и молча выруливает со двора. Через полчаса мы останавливаемся около роскошных дверей салона.

— Ева, давай без глупостей! — с мольбой в голосе просит Мика, и я неохотно выхожу из машины.

— Я тебе это припомню, Мажор! — огрызаюсь с таким обиженным видом, что присутствующие при этой сцене мужчины как-то подозрительно переглядываются.

Не переигрывай, Яблокова! А то еще ненароком стрельнут в тебя транквилизатором и скажут, что так и было.

— Доброе утро! — цветя и благоухая, словно роза в оранжерее, из-за стойки в приемной выходит длинноногая девушка на таких высоченных каблуках, что я даже начинаю переживать за безопасность ее передвижений.

— Запись на Еву Железнову и Микаэля Дамира.

Девушка улыбчиво кивает парню, сверяется с журналом записи.

— У вас трехчасовой массаж и стрижка, а у девушки… — служительница Афродиты запинается. — У девушки насыщенный день.

Я дарю Микаэлю еще один злобный взгляд, потом чисто машинально оборачиваюсь на охранников, просчитываю вероятности побега из этого замаскированного под салон красоты Минлага.

— Прошу за мной, — томным голоском щебечет девушка и, непонятным для меня образом балансируя на тонкой шпильке, идет в сторону небольшой арки.

— Ждите здесь, — бросает Мажор нашим сопровождающим и тянет меня следом за администратором.

Охранник и водитель остаются в приемной, в то время как милая девушка ведет нас по запутанным коридорам салона.

— Машина у дверей, — она кивает в сторону малозаметной дверки и протягивает руку открытой ладонью вверх. — Ваши телефоны.

Мика протягивает ей наши выключенные мобильники и, не прощаясь, тянет меня к дверям.

На улице и впрямь припаркована старенькая иномарка цвета «мокрый асфальт» с заведенным двигателем. Завидев нас, водитель активно машет руками, велев поторапливаться.

— Готова к приключениям? — провокационно спрашивает Мика, едва мы отъезжаем.

— Ты еще спрашиваешь! — весело смеюсь, ощущая, как тело наполняется чувством азартом.

Ох, Яблокова! Знала бы, к чему тебе предстоит быть готовой, трижды бы подумала, прежде чем ответить!

Нет, по началу все было весело и забавно.