Онлайн книга «Зимняя корона»
– Мама, смотри, вон папа! – восторженно воскликнул Гарри, указывая на кавалькаду, которая двигалась к ним через снежный ландшафт. – Да, – ответила Алиенора, – это он. Просто чудо, что мы с тобой смогли узнать его. С высокой стены королевские рыцари казались игрушечными фигурками. Генрих восседал на огненно-рыжем иноходце, на плечах короля развевалась синяя мантия, отделанная горностаем. Супруги не встречались с тех пор, как монарх отправился завоевывать Тулузу. Ни разу за эти месяцы ему не пришло в голову навестить жену и детей, и писал он крайне редко. Алиенору это задевало, но в большей степени в ней говорили гнев и презрение, а не обида любящей женщины. Она приподняла Гарри, чтобы тот во всех деталях рассмотрел прибытие королевской свиты: полощущиеся на ветру штандарты, ярко начищенные доспехи рыцарей, баронов в разноцветных шерстяных рубахах и сюрко. А потом повела сына со стены вниз, в тронный зал, зайдя по пути за остальными детьми. Когда Алиенора вошла в зал, Генрих уже был там и с соблюдением всех требований этикета здоровался со своей матерью, восседающей на троне у очага. Из-за холодов она страдала болями в суставах и, хотя тростью пользоваться отказывалась, сидела всегда в тепле. Сбоку от ее трона стоял внебрачный сын Генриха Джеффри – крепкий веснушчатый мальчик, которому исполнилось уже семь лет. Его рубаха из темно-зеленой шерсти оттеняла медный цвет волос. Алиенору кольнул тот факт, что он первым встретил отца, тогда как должен был быть последним, но она решила закрыть на это глаза. Ребенок-то ни в чем не виноват. Приблизившись к Генриху, она присела в реверансе. Гарри опустился на колено, маленькая Матильда присела, как ее учили, а Ричард отвесил поклон, но в тот же миг качнулся и шлепнулся на пол. – Так-так, – добродушно улыбнулся Генрих, – дети здоровы! И вы хорошо выглядите, госпожа супруга. Алиенора склонила голову, исполняя роль величественной королевы; на публике в ее броне не было ни трещинки. – Да, дети здоровы, я тоже, а как ваше самочувствие, мой господин? – Теперь, когда я наконец вновь увидел всю семью, то чувствую себя великолепно, – ответил он с улыбкой. Алиенора изогнула бровь. Это удовольствие он мог бы доставить себе и раньше. – Не желаете ли подкрепиться и отдохнуть с дороги, господин мой супруг? Ваши покои готовы. Она заметила, что Генрих отвел взгляд. Неужели он попытается избежать встречи наедине? Но нет, король выпрямился и расправил плечи. – Это было бы очень кстати, – ответил он, доказывая, что в дипломатической игре он тоже силен. Она провела его по лестнице в комнату, которую выбрала для него. Оруженосцы Генриха все еще вносили багаж, но в помещении было тепло, кровать застелили чистым бельем. Душистая вода уже стояла наготове в большой кадке, и Алиенора сняла с Генриха сапоги и приступила к традиционному ритуалу омовения ног. Маленькая Матильда принесла пару нагретых у огня шерстяных носков и мягкие боты и тоже опустилась у ног отца, чтобы помочь. – Ты хорошо воспитываешь ее, – заметил Генрих. – Она старается, – ответила Алиенора. – Уже умеет считать до ста и выучила наизусть свою молитву на латыни, хотя понимает еще не все слова. Но со временем придет и это, ты оглянуться не успеешь. Генрих вопросительно глянул на нее, но промолчал. Некоторое время он поиграл с детьми и, убедившись, что они здоровы, отпустил их под присмотр нянек. Потом его взгляд остановился на придворных дамах Алиеноры; среди них была и Изабелла де Варенн. – Сочувствую твоей утрате, – сказал он. – Граф был прекрасным человеком, который всегда исполнял свой долг с честью. – Благодарю вас, сир, – ответила Изабелла, не поднимая глаз и сложив под подбородком ладони, как в молитве. – Я тоскую по нему ежечасно. – По ее щекам побежали слезы. – Прощаясь с ним перед походом, я и не догадывалась, что прощаюсь навсегда. – Изабелла, не расстраивай себя, – попросила Алиенора. Эмма обняла Изабеллу и с ласковыми увещеваниями увела прочь. – Бог мой! – воскликнул Генрих, глядя им вслед. – Да она превратилась в мешок с костями! – Изабелла глубоко скорбит по мужу. Не знаю, понимаешь ли ты это, но надеюсь, что хотя бы догадываешься где-то в глубине души. – Конечно понимаю, но неправильно и глупо так горевать. Надо строить берега повыше, чтобы их потом не затопило. Отчасти Алиенора соглашалась с мужем, поскольку на собственном опыте знала, сколь разрушительно бывает горе, и с годами выстроила в своей душе крепкую защиту. Но если возводить стены слишком высоко, они превратятся в тюрьму, и в конце концов можно задохнуться за ними, и никто не услышит твоих криков о помощи. – Она считает себя виноватой в том, что не сумела уберечь его. Генрих фыркнул: – Как бы она уберегла его в боевом походе? Что за вздор! – Может, и вздор, но и я каждый день виню себя в том, что ничего не смогла сделать для нашего сына. Вероятно, я молилась недостаточно горячо. Думаю, это моя вина. Генрих сжал губы, сопротивляясь, как обычно, любому упоминанию об их умершем сыне. – Изабелле пора закончить это нытье и вновь выйти замуж, – заявил он. – Она молодая женщина с состоянием и положением, и недостатка в женихах не будет. Держи Изабеллу при себе, потому что ее руки многие станут добиваться, а я хочу, чтобы ее новым мужем стал тот, кто мне будет полезен. – Ей нужно время. – Алиенора старалась говорить ровным тоном. – Она еще не готова. – Когда я скажу, тогда и будет готова. Не поднимаясь с колен, Алиенора выпрямила спину и посмотрела на супруга: – Ты в самом деле так зачерствел? И забыл, что такое сочувствие? Она сейчас сама не своя от горя и не сможет стать хорошей женой и помощницей ни одному мужчине. Кого бы ты ни выбрал, им обоим ты окажешь дурную услугу. Пусть она залечит свою рану, позволь ей прийти в себя. Даже если ты не согласен с моими доводами, сделай это хотя бы как одолжение мне. После Тулузы ты в долгу передо мной. Он с вызовом встретил ее взгляд, воинственно выпятив подбородок, но в конце концов махнул рукой: – Ладно, оставим этот разговор, вернемся к нему весной. – Он оперся расставленными ладонями о скамью и скрестил ноги. – А в Тулузе я ничего не мог поделать, пока в ее стенах сидел Людовик. – Знаю, и Людовик тоже это знал. Вот почему он так поступил. – Я пытался его выманить, но он так и не заглотил наживку. Просто сидел там и издевался надо мной, пока его брат разорял Нормандию. Мне ничего не оставалось, кроме как снять осаду. Алиенора поднялась и отослала Матильду с няней в детскую. – Итак, получается, тебя перехитрили. Генрих вспыхнул: – Это всего лишь один ход в шахматной партии. Да, тут он меня провел, но это не значит, что я проиграл. |