Онлайн книга «Экипаж»
|
Валера, как ни в чем не бывало после своего нестандартного появления произнес: – О, привет! Не спите? Выглянувшая из-за спины мужа Ирина шумно возмутилась: – Валера, опять? С ума сошел? Третий этаж! – Да нормально, – пожав плечами, отмахнулся Валерка. Зинченко, стараясь сдерживаться и не повышать голос, произнес: – Я тебе сколько раз говорил – в доме есть дверь. Хватит через форточки лазить, акробат. Свалишься с балкона – кто кости собирать будет? – «Скорая», – беспечно ответил Валерка, принимаясь переодеваться. – Угу, очень смешно. Вот загремишь в полицию, я тебя оттуда вытаскивать не буду, – пригрозил отец. – Ага, – бросил Валерка, и было видно, что его совершенно не интересует возникший разговор. Он снял футболку, обнажив на мускулистом теле несколько татуировок, выполненных вполне искусно. Леониду Саввичу показалось, что их стало еще больше – прямо как сыпи во время ветряной оспы. – А это новые, что ли? – сдвинув брови, поинтересовался он. – Что, в тюрьму собрался? Валера, явно не собиравшийся поддерживать диалог, демонстративно вздохнул, снял ботинки и начал расстилать кровать, собираясь ложиться. Отец, желая оставить последнее слово за собой, раздраженно сказал: – Давай еще курить начнешь, пить? – Я не пью и не курю. Я стрэйтэйджер. – Кто-о-о??? – со скепсисом в голосе протянул отец. – Спасибо, что наконец поинтересовался, – усмехнулся Валера, забросив руки на перекладину под потолком и начав подтягиваться. Делал он это умело и ритмично, налитые мышцы так и ходили волнами вверх-вниз по его телу. Зинченко невольно залюбовался сыном. Эх, к такому телу еще б мозги! – А что у тебя с английским? – поинтересовался заодно. – Крепкая мужская дружба, – не прекращая своих упражнений, ответил Валера. Это был уже хороший повод, чтобы зацепиться и попытаться продолжить беседу. Леонид Саввич прикрикнул: – Ты мне похами еще! Вот куда ты будешь поступать? – Не знаю пока. Но уж точно не в летное! – А чем тебе летное не подходит? – ревниво спросил отец. – Чтобы потом, как ты, туда-сюда? Как таксист? – насмешливо сказал сын. – Что? – Зинченко-старший не ожидал подобного ответа, сочтя его чуть ли не святотатственным. Валера закончил подтягиваться и спрыгнул с перекладины. – Слушайте, можно я посплю, а? – сощурился он. Ирина похлопала мужа сзади по спине, махнула рукой – мол, ладно тебе, пусть спит мальчишка. Раздраженный Зинченко вышел из комнаты и, остановившись подле двери, с искренним недоумением воскликнул: – Ну вот как с ним нормально разговаривать? – А ты пытался? – донеслось из комнаты сына, а следом раздался звук закрываемого замка. Это доконало Зинченко, который и так был уже на взводе. Он снова прошел к комнате, толкнул дверь, но та была уже заперта. Чувствуя свое бессилие и злясь от этого еще сильнее, он крикнул: – Я тебе запрещаю запирать дверь! Ты слышишь? С досады он саданул кулаком по двери и едва удержался на ногах – она распахнулась, отпертая Валерой. – Да я-то слышу, – зло отозвался сын. С минуту они сверлили друг друга взглядами, ни один не собираясь уступать другому. Наконец Валера резко повернулся, вернулся на кровать и зарылся в одеяло с головой. Налицо был классический конфликт поколений, столкновение двух позиций – с разными взглядами, мыслями, жизненными установками, целями и ценностями. Но Зинченко-старшему, привыкшему ко всему подходить с единожды и навечно устоявшимися незыблемыми правилами и мерить единственной рулеткой любой размер и фасон, это было невдомек. Сейчас он ощущал лишь, что между ним и сыном неукротимо разрастается пропасть… Ирина подошла сзади, тихонько тронула за рукав: – Леня, ты бы нашел с работы кого. У вас же там есть те, кто английский хорошо знает? Может, кто с ним справится. Леонид Саввич, ничего не ответив, вышел из комнаты. О чем с ней говорить, если она даже не понимает сути происходящего? Он пытается поставить сына на место, приучить раз и навсегда к заведенному в этих стенах порядку – а она про английский! Нет, никто, решительно никто не понимал Леонида Саввича в родном доме, и он с грустью и тоской ощущал, как этот дом становится для него все более далеким и чужим… Однако, немного поостыв, Зинченко все-таки согласился внутренне с тем, что сыну нужен наставник в английском. Куда сейчас без иностранного? Сам Леонид Саввич знал его плохо, со скрипом: картаво-шепелявый, труднопроизносимый гнусавый язык не давался ему, и Зинченко за годы службы добился лишь того, что выучил несколько расхожих фраз, достаточных для общения с пассажирами. Для того, что сверх, были бортпроводники, отлично подкованные в английском. Но обратиться Зинченко решил не к ним, а к симпатичной жене пилота Синицына Елене Михайловне. Леночка, как он ее называл, была покладистой, доброжелательной и к нему, Зинченко, относилась с почтением – почти таким, как ее супруг, для которого Леонид Саввич был кем-то вроде эталона пилотажа, и он все наматывал рейс за рейсом, пытаясь догнать и перегнать его, как некогда СССР Америку. Вот ее-то, Леночку, и искал Зинченко, придя на следующий день на службу. Пройдясь для начала по служебным помещениям, он уловил какой-то шум, доносившийся из кабины тренажера, хотя в это время там никого не должно было быть. Озадаченный Зинченко подошел к двери. Открыв ее, он увидел стажера Гущина, сидевшего за штурвалом. Взглянув на включенный экран, Зинченко увидел возникающую в тумане взлетную полосу. В ужасающих метеоусловиях на нее медленно опускался самолет, которым управлял Гущин. Зинченко беззвучно усмехнулся уголком рта. Все ясно. Стажеру не дает покоя его поражение, и он пытается запоздало взять реванш. Зря. Пустая трата времени – ничего у него не выйдет. Тут нужны опыт и сноровка, а у этого выскочки – один гонор. Правда, не без способностей парень, надо признать, но все же… Зинченко хотел уже выключить прибор, но помедлил. Интересно было посмотреть, как этот стажер снова разобьется всмятку. Прислонившись к стене, Леонид Саввич стал наблюдать. Лицо Гущина перекосилось до неузнаваемости от неимоверного напряжения, он изо всех сил тянул рычаг на себя, стремясь успеть затормозить. Зинченко мысленно считал секунды до катастрофы – семь, шесть, пять… Воображаемая полоса вдруг подтянулась к кабине, будто та всосала ее внутрь. Касание! Зинченко оторвался от стены. Так, вот сейчас самолет врежется в стену, через полсекунды, ну! |