Онлайн книга «Ледяная царевна и другие зимние истории (сборник)»
|
Она подошла к окну. На безлюдной заснеженной остановке сидели парень и девушка в черной шапочке с кошачьими ушками. В руках у них были горящие свечи. Самый известный ритуал солнцестояния: зажечь свечи, чтоб сохранить во Тьме свой душевный огонь. Девушка что-то взволнованно объясняла, блуждая глазами. Подбородок парня был ироничным, но обращенный к ней взгляд – нежным. Ему было все равно, зачем он жжет с ней свечу, было важно, что он сейчас с ней… А если Дан не работает завтра? А если он не простит? А если он не выносит непунктуальных? И из-за их киевичества все всегда так, портится, рушится, не складывается – будь оно проклято! Она нервно застучала носком ботинка об пол, уже готовая развернуться, умчаться, но тут… – Андрей Андреевич ждет вас, – почти с сожалением сказала Раиса. И дочь Андреевича прошла в кабинет. – Привет! – В отличие от штатного Цербера, папа излучал дружелюбие. – Хочешь чего-нибудь… чай или сок? Или покрепче? Ты ведь взрослая. – Он был, несомненно, настроен на полное примирение. – Покрепче… Коньяк, например. Отец не стал звать секретаршу, встал из-за стола, подошел к глобусу-бару, сам организовал ей рюмку – и Даше пришло в голову, что он тоже, возможно, побаивается Раису. – Я очень рад, что ты пришла. Пора закончить нашу нелепую ссору. Наверное, я не должен был предъявлять тебе столько требований. Хотя твой образ жизни… согласись, мне есть из-за чего беспокоиться. – О’кей, соглашусь, – покорно признала дочь Чуб. – Я тот еще фрукт. – А ведь тебе в следующем году двадцать шесть. Перебор! Одно дело признать себя фруктом, другое – подпорченным. – И что? Уже пора застрелиться? Или можно еще немного пожить в свое удовольствие? – Землепотрясная поставила рюмку на стол, не отпив, но заранее ощутив неприятное послевкусие. – Зачем ты так? – Отец поморщился. – Сразу в штыки. Я просто интересуюсь… Ты сейчас где-то работаешь?.. Зря они встретились в офисе – здесь он всегда был настроен на рабочий, поучительно-покровительственный лад. И Даша заранее смирилась с неизбежным. – Работаю. – Все там же, в ночном клубе? – Нет. – Нашла что-то поперспективнее? – Как тебе сказать… Так, например: «Я, папуля, повелеваю Киевом… захочу, на метле полечу, захочу, Раису в прах превращу… Хочешь?» «Сказать или нет… или еще пронесет, и мы не поссоримся?» – Ну хоть деньги там платят? Чуб мысленно попыталась отыскать эвфемизм для их кладовой, наполненной древним золотом, из коего ей лично принадлежало примерно килограммов пятьсот. Пора, наконец, их продать!.. – Все ясно, – печально сказал отец. – Что тебе сразу ясно?! – вспылила Даша. – Хочешь правду?.. Хорошо! Папа, я должна сказать тебе одну вещь… – Ты беременна? – вскинулся он. – Нет. – Выходишь замуж? – Пока нет… «Я – Киевица… Ведьма! И у меня все о’кей…» – Я работаю с Катериной Дображанской, – сказала полуправду она. – Слыхал о такой? – Естественно, я о ней слышал. – Папа отлично разбирался в иерархии столичного бизнеса. – И что ты у нее делаешь? – Помогаю. Она говорит, что я… интересно решаю проблемы. – Ты работаешь в офисе у Дображанской? – Похоже, отец не поверил даже этому. – Так познакомь меня с ней. – Ты проверяешь меня? – резко нахмурилась Даша. – Извини, боюсь, познакомившись с Катей, ты бросишь свою третью жену… или какая она у тебя? Сбилась со счета. Но после еще одного развода ты точно разоришься, оставишь меня без наследства… Вот даже не знаю, как я это переживу! – Ты солгала, – вынес неутешительный диагноз отец. – Ты не работаешь у Дображанской, – обличил он ее. – Ты ва‑аще не способен поверить, что я способна на что-то! Их попытка вернуться на стезю перемирия вышла не особо удачной. Дочь и отец насупились друг на друга. Чуб нарочито отвернулась, посмотрела в окно – на чубо-снег. – Я не хотел тебя обидеть, – помолчав, сказал папа. Теперь снежинки летели в разные стороны: одни вправо, почти горизонтально, другие влево, почти перпендикулярно земле… Казалось, что они не падают, а гоняются друг за дружкой. И когда-то им с папой тоже было весело. – А помнишь, я была совсем маленькая… и мы ходили гулять к новогодней елке… и ты позволил мне стащить с елки игрушку. – Не помню такого… Я разрешил тебе что-то украсть? – усомнился отец. – Надувного Чиполлино… мы принесли его домой. – Чиполлино? – задумчиво повторил Андрей Андреевич. – Он еще долго жил у меня. Я его любила… – Я помню Чиполлино… но это не я… Вы ходили на прогулку с дедом и бабушкой. И принесли его. Они тебе все разрешали… они тебя и избаловали. А твоя мать довершила дело. Ты никогда никого не слушалась… Твоя мать не знает даже значения слова «слушаться». – Слушаться, подчиняться, ходить по струнке, стоять по стойке… не знает! – согласилась Даша. – Хоть с мамой мне повезло! – Ты снова устраиваешь ссору… – Это я устраиваю?! – возмутилась Землепотрясная Даша. – Да я пришла сюда, чтоб сказать тебе большое спасибо за вчерашнее… поблагодарить за подарок! Обнять, поцеловать… а ты снова начал. «Где ты работаешь, как ты живешь?» – Я действительно рад, что тебе понравился бабушкин перстень. – Голос отца звучал безнадежно, так говорят перед тем, как попрощаться, признав про себя бессмысленность встречи, беседы… бессмысленность самой Даши? Обида была такой горькой и незаслуженной, что Чуб не сразу извлекла самое главное из прозвучавшего: – Перстень? – Перстень моей мамы Анфисы… твоей бабушки. Она просила отдать его на твой двадцать пятый день рождения. А я не сдержал обещание. Весь год мы были с тобой на ножах. Но перед Новым годом следует отдавать все долги. Потому я завез его вчера и отдал твоей маме. – Ты завез перстень… а потом? Где ты был вчера вечером? – Это важно?.. В ресторане, с женой и друзьями… а что? – Уже ничего. Чуб достала смартфон, нашла фото с Дедом Морозом, еще раз взыскательно посмотрела на засвеченный кадр и перевела взгляд на папу. М-да… Несомненно, Маша подметила верно: глаза у Мороза были их семейные, можно сказать, «фамильные», с характерным иконописным разрезом, с красивыми веками… такие и у папы, и у дяди Сережи, и у ее двоюродного брата Вити… и еще у сотен людей! Даже у святого князя Владимира на православном календаре за спиной секретарши! |