Онлайн книга «Роковой соблазн»
|
– Очень удачно, скажу вам, карты легли. Забор, окно с подпиленной решеткой, кладовка, смотровое окно, жертва. Как на заказ. – Ну, заказ, возможно, и был. Кто-то же заказал Горячева. – И кто мог это сделать? – У него много врагов, – покачал головой Костя. – Кто, например? – Я в его криминальные дела не лез… – Враги у него были, – кивнул Шемякин, легонько ущипнув себя за подбородок. – Вы правильно заметили, много врагов. И эти враги общипали его как липку. От былого могущества Бизона осталась лишь одна тень. И сеть ресторанов, в которые он вкладывал «общаковые» деньги. Возможно, вы, Константин Сергеевич, знали, как присвоить бандитскую собственность. – Ну, спасибо, товарищ майор, – усмехнулся Костя. – Уже «возможно», уже не так категорично… – А вы знали? – Я не пытался ничего присваивать, и зря вы на меня грешите. Шемякин кивнул, будто соглашаясь, достал сигарету, закурил, глубоко затянулся, выпустив с дымом усталость. – Почему вы ушли с места преступления? – спросил он, без нажима глянув на Костю. – С моей женой случилась истерика. – С вашей женой… – Майор опустил голову, заглянул в свои записи. Руку с сигаретой он отвел в сторону, чтобы дым не лез в глаза. – Так, ваша жена. Баулина Татьяна Ивановна, в девичестве Выхина… В каких отношениях она состояла с Горячевым? – В каких отношениях?! – вскинулся Костя. – Ни в каких отношениях она не состояла. – Чего вы так разволновались? – с обличающей насмешкой спросил майор. – А с чего это моя жена должна состоять в отношениях с Горячевым? – С того, что гражданка Выхина в свое время влипла в нехорошую историю. И Горячев искал ее днем с огнем. И ее, и Гасанова… Или не было такого? Костя опустил голову. – Что замолчали? – Я не хочу говорить на эту тему. Что было, то прошло. А с Горячевым я договорился, и Татьяну оставили в покое. Но с тех пор она не показывалась Горячеву на глаза. И ни в каких отношениях она состоять с ним не могла. – Что вы знаете о гражданине Гасанове? – А что я могу знать? – Костя постарался совладать со своими эмоциями. Шемякин читал его по глазам, и нужно было закрыть эту «книгу». Если менты докопаются до Сашки, быть беде. Он как на блюдце выложит, зачем приезжал к нему Костя. До заказа на убийство дело так и не дошло, но важен сам прецедент. Если Костя предлагал работу Гасану, то заказать Бизона он мог и кому-то другому, и эта логика пришьет его к статье суровыми нитками. – Насколько я знаю, Гасанов работал у вас в «Экспресс-кафе». – Майор не просто смотрел на Костю, он словно копался взглядом в его прошлом. – Давно это было. – Но вы из одного города. Неужели ничего не слышали о нем? – Слышал. Его убили. – Не убили, – покачал головой Шемякин. – Думали, что убили, а он воскрес. – Я не знаю, где он воскрес. Я ничего о нем не слышал. – Точно? – пытливо сощурился майор. – А если слышал, почему я должен это скрывать? – А слышали? – Нет, – отрезал Костя. Он заметил, как потух у Шемякина взгляд. Неужели майор поверил? – Я бы хотел поговорить с вашей женой, – с задумчивым видом постучал по столу кончиком авторучки Шемякин. – Вы ее в чем-то подозреваете? – вскинулся Костя. – Нет, но вопросы есть. – Вы сможете их задать. Если у вас появятся серьезные основания для подозрений. И если суд сочтет нужным ее допросить. – Даже так? – Я не позволю вам копаться в прошлом моей жены! – воинственно заявил Костя. – А вы знаете о прошлом своей жены? – Знаю, что Татьяна ни в чем не виновна. И к убийству Горячева она не имеет никакого отношения. – А если все-таки копнуть ее прошлое? Костя ничего не сказал, но навалился на Шемякина всей силой своего взгляда. А давить он умел, и майор прочувствовал это на своей шкуре. Пусть этот пес только попробует сунуться к Татьяне, Костя найдет способ прищемить ему нос. Надо будет, в тюрьму сядет, но зубы ему пересчитает. А может, и убьет. Кулаком. С одного удара. Если он Бизона с ног сбивал, то Шемякина до смерти зашибет. Шея у него так себе, позвонки могут не выдержать. – Эка вы за жену переживаете, Константин Сергеевич, – усмехнулся майор. – Да, моя жена побывала в переделках, но все это в прошлом. И не надо в это прошлое лезть! – сурово отчеканил Костя. – А если это прошлое залезет в настоящее? Если бандиты предъявят вам за Бизона? – отбросив официальный тон, на приблатненный манер потягивая слова, проговорил Шемякин. – Предъявят. Обязательно предъявят. Им повод нужен, чтобы до меня докопаться. Им рестораны мои нужны. У меня своих два ресторана. «Патриарх» и «Тихая пристань». Бандиты Бизона постараются хапнуть все, что можно. – Не исключено, – внимательно и с пониманием глядя на Костю, кивнул рубоповец. – Я практически уверен в этом. – Вы из этого омута, вам видней. – Вы должны оградить меня от бандитского беспредела! Шемякин глянул на Костю в легком замешательстве, не понимая, то ли всерьез он требует защиты, то ли глумится над ним, и неуверенно проговорил: – Ну, это наша обязанность. – Обязанность нужно подкреплять благодарностью. – Костя выразительно сложил пальцы в щепотку и потер ими. – Это вы о чем? – внутренне напрягся майор. – Бандитские рестораны меня не интересуют. Если братва имеет на них право, пусть забирает. Меня интересуют мои собственные рестораны. Бизон держал над ними «крышу», я ему платил, но теперь его нет, а от его преемников я ничего, кроме проблем, не жду… Я знаю, РУБОП помогает бизнесу избегать проблем с бандитами… – Вы хотите, чтобы я решал ваши проблемы? – Да. По долгу службы и за регулярное вознаграждение. Именно этот вариант и подсказала ему жена. Но Татьяна хотела, чтобы рубоповцы, которые разыскивали киллера, взяли под опеку все Костины рестораны. Ему и самому понравилась эта затея, но нельзя было предлагать Шемякину все, иначе он заподозрит его в корыстном расчете. Вдруг Костя заказал Бизона, чтобы взять в свои руки, а затем поставить под «красную крышу» его собственность?.. И еще положение осложнялось тем, что Шемякин знал о прошлом Татьяны. Может, и не нужно было заводить с ним разговор о «крыше»? Костя сделал ход, но не знал, в правильном направлении движется или сам загоняет себя в тупик. – Вы должны понимать, что это не совсем законное предприятие. – Шемякин отстраненно смотрел на него. В его взгляде покачивались весы, на чашах которых он взвешивал «за» и «против». И хотелось, и кололось… |