Онлайн книга «Марс наш!»
|
Проговаривая чеканную фразу Воронин, как в песне поется, был счастлив и горд. Рапортовать могли лишь командиры кораблей. Вот и он дослужился до этого высокого звания… Председатель госкомиссии, чувствуя состояние Николая, улыбнулся: – Желаем вам успешного полета и благополучного возвращения на Землю. Экипаж вышел из скафандровой и потопал к электробусу. Вместе с Ворониным их было четверо. Рядом с Николаем шагал штурман – здоровенный Генка Царев, а догонял чернявый суетливый, юркий Ашот Подолян, бортинженер. Еще один член экипажа, пилот Лю Гуань-чэн, дожидался их на первом модуле ТМК «Леонов», уже выведенном на орбиту. Осталось вывести второй, чем они и займутся в самом скором времени. Весь состав 7-й марсианской экспедиции – восемь кандидатов и докторов наук – уже сидели в салоне, громко переговариваясь и делясь впечатлениями. На их фоне даже Царев выглядел старым космическим волком. – Как самочувствие, штурман? – спросил Николай. – Как бы приподнятое, командир! – искренне ответил Геннадий. – Ашот! Долго тебя ждать? – Иду, иду! – Идет он… Все здесь? – Все! – Грузимся! Экипаж расселся, и электробус тронулся с места, стал набирать скорость. Новый Ленинск – зеркальные усеченные пирамиды и крутые белые купола – они быстро проехали, и за окном потянулись старые пятиэтажки с тополями, высаженными вдоль улицы. А потом открылась голая степь. – Чтобы вы просто понимали, – сказал Подолян, – здесь по весне красиво, когда тюльпаны цветут, и все такое… Но Воронин его не слушал. Он и смотрел не на степные просторы, а на стартовые установки, колоссальными металлическими цветами распускавшиеся у горизонта. На Байконуре он был впервые, раньше получалось стартовать либо с Восточного, либо с бразильской Алькантары. По одному разу с космодрома Куру и с Оверберга, что в Южной Африке. А тут – гагаринские места! Воронин повернулся к Даниэлю Пратту космонавту-исследователю из ЕКА. Программа полета ТМК «Леонов» включала в себя доставку людей и груза на базу «Королев», затерявшуюся в Долине Маринер, плюс посещение астероида Цверг, чья орбита пролегала рядом с марсианской. По наблюдениям астрономов, на Цверге имелись всамделишные златые горы, как на Амоне, а также платиновые и палладиевые. Именно к Цвергу ЕКА направлял корабль «Терра-2», пропавший без вести. Вот на Пратта и возложили печальную миссию: разобраться на месте, что же случилось с экспедицией, найти сам корабль или временную станцию на Цверге. Расположение планет было удачным, и Управление космических сообщений РФ решило просьбу ЕКА удовлетворить – включить «спасьонавта» в состав 7-й марсианской. – О чем задумался, детина? Пратт улыбнулся. – Я не думаю, – сказал он, – я набираюсь впечатлений. Красота-то какая! – Лепота! – поддержал его Николай. Электробус приблизился и проехал мимо стартового стола – исполинского, циклопического сооружения, нужда в котором проста – отводить огонь и газы, вырывающиеся из сопел ЖРД. И еще, и еще стартовые пункты – для «Энергии», для «Союзов» и «Протонов», для «Руси» и «Ангары». Ракета-носитель Н4 «Раскат» покоилась на площадке № 110, удерживаемая гигантской башней обслуживания, похожей на угольник высотой с 50-этажный дом. Царь-ракета! – Какая огромная… – пробормотал Леонид Гоцман, хирург, терапевт, психолог – медик на все руки. Стартовики в синих комбинезонах открыли дверцы подъемника. – Заходим. Поднявшись на лифте к самому верху, Воронин вышел на площадку, откуда был виден весь Байконур, но смотрел он на ракету, необъятную и неохватную, грозную в своей мощи. – Лепота! Николай хотел похлопать ладонью по теплому боку «Раската», но не решился на святотатство – погладил только. За обтекателем покоился второй крупноблочный модуль корабля «Леонов» весом 150 тонн – МОК, марсианский орбитальный корабль, в связке с МПК – марсианским посадочным комплексом. Это будет носовая часть «Леонова». Первый модуль, кормовой – с ядерным двигателем, топливными баками, полными атомарного водорода, и прочим хозяйством – уже кружил по «монтажной» орбите. – Чтобы вы понимали, занимаем места согласно купленным билетам! – сказал Подолян, отпирая внешний люк в манере проводника вагона. – Чучело… – вздохнул командир. Все чинно проследовали в МОК. Отсеки тут располагались в семь этажей. Верхним был отсек ОДУ – объединенной двигательной установки, пилоты нежно звали ее «одуванчиком». Ниже шли кают-компания, жилой отсек, грузовой, лабораторный. Рабочий и приборно-агрегатный отсеки находились в кормовом модуле, дожидавшемся «воссоединения» в околоземном пространстве. Пассажиры обеспокоились было, всем ли хватит места. Хватило. – Готовность пятнадцать минут! Воронин, Царев и Подолян перешагнули высокий комингс пилотской кабины. – Ключ на старт! – послышался в наушниках голос руководителя пуска. – Есть ключ на старт! – Это уже компьютер отрепетовал. Вышколили его тут. И правильно. Нечего машины распускать… – На борту порядок, – солидно доложил Николай. – К старту готовы. – Внимание! Все предстартовые команды прошли! Воронин шустро занял место командира и пристегнулся. Кресло плавно наклонилось, опуская человека в положение полулежа. Николай лежал и поглядывал на пультик справа, где радостно горел розовый огонек, заговорщицки подмигивал зеленый и неуверенно подрагивал желтый столбик, колеблясь у белой единички. – Протяжка один! – Есть протяжка один! Сейчас датчики контрольной системы шарили по всем системам, вынюхивая наиничтожнейший разлад. Мало ли… – Продувка! – Есть продувка! Где-то под МОКом, в утробе «Раската», зачмокали пневмоклапаны, прошипел, просвистел по магистралям аргон. – Ключ на дренаж! – Пуск! – Протяжка два! – Есть протяжка два! «Лучше перебдеть, чем недобдеть. Правильно…» |