Онлайн книга «Марс наш!»
|
Узкий гребень ярданга курился песком и сеялся пылью. Бака, весь в тревогах и страхах, съехал последним. Краулер Хуана катился перед ним, как вдруг ярданг будто ожил – гребень его поплыл, кренясь, и обрушился, погребая танкетку под собой. – Mierda! – возопил Висенте, тормозя. Соскочив с танкетки, он бросился на выручку. Хорошо еще ветер тут дул слабее, сдерживаемый ярдангом. Руками отбрасывая песок, Бака вскоре нащупал дугу краулера. Меските, пыхтевший рядом, крикнул: – Я добрался до скафандра! – Копай, копай! Спотыкаясь, подбежал Боб, упал на колени и стал ожесточенно рыть песок. Меските Джон неожиданно застыл и медленно выпрямился. – Кончай, ребята… – сказал он сдавленным голосом. – Хуана закапывать впору… – Что-о?! – Его каменюкой шарахнуло по шлему, там, в песке, глыба была… – Шлем лопнул? – Шлем целый, а вот шея… – Mierda… – застонал Бака. Помолчав минуту, он сказал с ноткой усталого безразличия. – Поехали отсюда… Двумя часами позже Висенте понял, что они промахнулись мимо того кратера, где гробанулись ТМК, и удаляются в пустыню. Трое живых, растерявших своих павших, прислонились к вздрагивавшему борту марсохода. Бака откинул голову, и шлем глухо клацнул. Закрыв глаза, лишь бы не видеть этой кружащейся мути, Висенте думал о близком конце. Никто им тут не поможет, никто не спасет. Русских позвать? Ага, чтобы доставить им удовольствие? Слава богу, скажут, эти придурки сами себя истребили! Все верно, дурачье и есть. Почему-то вспомнилась жаркая Аризона, окраина Финикса, где он родился, где пошел в школу. Бака вздохнул. Там тоже пустыня вокруг, и много красного колеру. Скалы выпирают из осыпей, словно продрали земную кору и высунулись. А среди красных, кирпичных, ржавых утесов и гряд зеленеет можжевельник и серебрится полынь. Вот только небо голубое. И воздух хороший… Травой пахнет увядшей, шалфеем… Бывало, разожжешь костер, да подбросишь в него креозотовых веточек… Хорошо! Даже оленины не нужно, чтобы счастье испытать и умиротворенность, достаточно пары сосисок. И кофейника, булькающего на углях… А ночь – синее синего, койот жалобно подвывает, словно подачку выпрашивает… Конь скромно хрумкает в сторонке… Ну ладно, ладно, один только раз он на лошади прокатился, а так – на мотоцикле. Все равно хорошо… – Висенте… Бака медленно раскрыл глаза. Рыжая пыль бешено кружила перед ним, затмевая весь видимый мир, терлась с жутким шорохом. Марсоход вздрагивал, толкаясь в спину, а ветер выл и выл, долбясь в наушники: «Уа-у-у!» – Слушаю, – выговорил Висенте. – Что делать будем? Бака пожал плечами, что в полужестком скафандре получалось не очень. – Ждать, чего ж еще? Ждать… – повторил он про себя. Вот только чего? Спасения? Или дурацкой гибели? – Полезли в кузов, там теплее. А то так аккумуляторы скоро посадим… Космопехи оживились и по одному стали протискиваться в шлюз-тамбур «Конестога». Грузо-пассажирское отделение марсохода тоже было герметичным и соединялось с кабиной люком-перемычкой. Только место водителя прикрывал полусферический прозрачный колпак, а в кузове лишь четыре маленьких круглых иллюминатора. Вот и хорошо, а то от этой сухой метели тошнит уже… Космопехи сняли шлемы, неуважительно зовомые «горшками», и переглянулись. Простые парни со Среднего Запада, из Техаса или откуда-то из Бруклина, они не блистали умом, не могли похвалиться дипломами, но понять, что подступил предел, не являлось трудным делом. Висенте хотел было сказать, что им повезло – погибшие друзья будто поделились с ними своей долей энергии и кислорода, – но не стал. Какое уж тут везенье! Да и тревожить мертвых не стоит, и без того тянет осенить себя крестным знамением… – Русские говорят, – хрипло сказал Волосатик, заглядывая в пассажирское отделение, – «Меньше народу – больше кислороду!» Баку передернуло. Меските покосился лишь на водителя и то ли усмехнулся криво, то ли поморщился. – Передай на базу наши координаты, – холодно сказал Висенте водиле. – Скажи, если они там не пошевелятся, мы тут сдохнем. Или задохнемся, или замерзнем. Одно из двух… Что сидишь? – Связи нет, – ответил водитель, ежась. – Что-о?! – «Ареосат» не отвечает… Космопехи переглянулись, и Баке почудилось, что он увидел, как в глазах у Меските погас упрямый огонек надежды… …На следующий день буря улеглась. Ветер стих, и только рыжая дымка все еще висела в воздухе, добавляя ясному небу рыжины. Никаких привычных следов отбушевавшей стихии не замечалось – ни сорванных крыш, ни поваленных деревьев. Этого добра на Марсе не водилось. Просто кучи песка поменялись местами, вот и все. Там, где раньше чернела яма, ныне лежал нанос, а рядом, на ровном месте, ветер вырыл борозду. Воронин с опаской покинул «берлогу». Два раза у них отказывал РИТЭГ, и Ашот шепотом ругался по-армянски, подтягивая контакты и меняя предохранитель. Парочка фильтров цэ-о-два оказалась с брачком, уровень углекислого газа вырос за ночь, и их разбудили звоночки СЖО, требующей немедленно, сию минуту, произвести ремонт. – Ну, что там? – послышался голос Подоляна. – Ты не поверишь, – улыбнулся Николай, – мы на Марсе! Краулер совсем занесло… Воронин потянул за тросик, и тот показался из-под песка, надраенный и блестящий. – Нашел? – Да нашел… Тащи что-нибудь вроде лопаты, будем откапывать. – Чтобы ты понимал – я набиваю воздухом баллоны в дорогу. Сам копай. – Чучело. В поисках подходящего обломка Николай обошел жилую гондолу и замер. В двух метрах от разбитого «Либерти», на самом краю кратера, стоял накренившийся марсоход «Конестога». |