Онлайн книга «Марс наш!»
|
Снились ему уэллсовские марсиане, водившие хоровод вокруг елочки и довольно ухавшие. – Николай Петрович… Николай Петрович! Вставайте… Николай с трудом выплыл из тяжкой дремы. И часа не прошло… Открыв глаза, он обнаружил рядом Яну. Девушка смущенно улыбалась. – До чего же ты хорошенькая… ясным спросонья голосом проговорил Воронин. Рожкова вспыхнула и тут же заговорила оживленно, словно и не слыхала ничего: – Вы извините, что бужу, просто… Вы же сами сказали, что, как только аккумуляторы зарядятся… – Ну вот, – преувеличенно огорчился Николай, – опять меня на «вы»… Правильно, зачем молодой и красивой девушке такой старикашка, как я… – Ничего себе, старикашка… – пробормотала Яна. – Окаменелость я, сорок скоро. Воронину было приятно общество девушки, и ее интерес к нему грел душу. Или это он все себе напридумывал? – Это вы смеетесь надо мной, да? – надула губки Рожкова. – Никогда не смеялся над девушками! – заверил ее Николай. – Просто хочу понравиться. Вот, думаю, пожалеет старикашечку юная красавица… И чмокнет его… пару раз. – Ах, пару… – Ну, да… Надежд, конечно, никаких, но шанс-то есть. А вдруг? А не поцелуете, и ладно. Мне и так хорошо – любуюсь, вот, вами… Воронин вздохнул. – А чего ж вы вздыхаете тогда? – Понимаете… Когда налюбуешься всласть, так и тянет поосязать! Рожкова залилась тихим смехом. – Ладно, – сказала она, улыбаясь, – пойдем! – Мы на «ты»? – Да! «На улице» стоял ясный день. Потеплело. Ночной иней почти весь растаял, только в тени мелких кратеров лежал белыми полумесяцами. Хребет Герьон был изборожден тенями, а освещенные утесы отливали охрой. Столько теплых тонов, – вздохнул Воронин, – и так холодно… – Командир! – окликнул его никогда не унывающий Андреев. – Чего? – А ты кто по званию? – Капитан. – Летчик небось? – Небось. Леха, хитро ухмыляясь, достал планшетку компьютера и мазнул по экрану пальцами, словно бок волшебной лампы с джинном потер. – Ага! – сказал он удовлетворенно. – «Воронин Николай Петрович, военный летчик 1-го класса… Место прохождения службы: Энгельс… Камрань… Латакия…» Это все открытая информация, я из базы УКСа беру! Николай фыркнул только. Найдя глазами Рожкову он направился к ней. Официально – чтобы директриса показала ему карту и схему базы «Королев». А неофициально… Ну, тянуло его к Яне. Воронин ушел, а Леха продолжил скачивать инфу. – «Участие в боевых действиях… ничего себе… в Парасельском конфликте… Сентябрьская война в Конго… Инцидент у островов Бонин…» Хм… Чем дальше, тем интересней… «Представлен к наградам…» Ага! «Орден Восходящего солнца» 4-й степени… Это чей? – Японский, – авторитетно заявил Вальцев. – Видать, здорово наши подсобили. – Парасельский конфликт! – поднял палец Горбунков. – Да, были схватки боевые, да говорят, еще какие… – Дважды кавалер ордена Боевого Красного Знамени… Ага, это Новороссия… Орден короны Таиланда… Ну, это и так понятно… Большая Медаль Баугинии… Орден Синего неба и белого солнца… А такие, вообще, бывают? – Тайваньский, наверное, – предположил старший биолог. – Пра-ально! – Командор ордена Ожерелье Нила… Орден Владимира с мечами 4-й степени». Фу-у… – Спрячь, – быстро сказал Турищев. – Идет! – Респект и уважуха… – пробормотал Андреев, засовывая планшетку в боковой карман спецкостюма. – По машинам! Горы пересекли по узкому ущелью, рассекавшему Герьон вытянутым знаком интеграла. Слоистые стены задирались кверху, кое-где почти касаясь друг друга и оставляя в самом верху розовую ленточку неба. Выехав в Иус, Воронин не увидел «Порт-Годдарда» – высокие дюны загораживали базу. Тем лучше. Американцы тоже не заметят «партизан», пока те сами не явятся в гости. – Отправляемся на краулерах, – сказал Николай. – Вездеходы пусть останутся здесь. Мы наведаемся в гости и вернемся. А вы бдите! – Есть! – Рожкова приложила ладонь к шлему. – Вольно, – улыбнулся Воронин и дал знак «боевой группе». Десяток краулеров покатил низинами между гребнями дюн. Так путь удлинялся, зато можно было застать америкосов врасплох. Ближе к базе дюны сгладились, переходя в щебнистую равнинку. «Порт-Годдард» был выстроен по иному принципу, нежели «Королев». Отдельные домики, собранные из композитов, с иллюминаторами и тамбурами, выстроились вдоль единственной улицы, а сверху их накрывал прозрачный купол, уж никак не меньше ста метров в поперечнике. Куполов было даже два, их соединяла перемычка, служившая своеобразной триумфальной аркой для Мэйн-стрит. По сторонам улицы, за домами, блестели гранями теплицы и оранжереи, в открытых парниках зеленел лучок, укроп и прочие услады огородника. Несколько человек в белых комбинезонах возились на плантации хлореллы во Втором куполе. Они-то первыми и заметили краулеры. Сначала помахали руками, потом присмотрелись, поняли, что приближаются «крутые кремлевские парни», пускающие слюни при одной мысли о том, как бы им слопать американского младенца, да раскулачить капиталиста. И бросились бежать, спасаться или докладывать о скорой гибели колонии. Воронин подъехал к главному входу и вдавил пальцем кнопку сигнала. Через некоторое время щелкнул интерком, и перепуганный голос пролепетал: – Кто есть там? – Тут есть мы. Открыть шлюз, или мы вскроем купол! – Это нельзя! – запротестовал голос. – Будет разгерметизация! – А нам по херу! Открывай, давай! Широкие двойные двери отворились, пропуская дюжину «партизан». Тринадцатого Воронин оставил сторожить «коней». Когда разошлись внутренние ворота, Николай шагнул на чистенькую площадку, выходившую на Мэйн-стрит. Слева имелся самый настоящий салун, какими их строили на Диком Западе – с фальшфасадом, навесом и дверцами «крылья летучей мыши». |