Онлайн книга «Шалости нечистой силы»
|
И он стал смирным, ручным. Он стал другом. Он всегда приходил без цветов, с бутылкой вина или джина, который она любила, или с конфетами к чаю: он приходил другом, не поклонником, не любовником. Они вместе ужинали, пили вино или джин; они пикировались, они беззлобно ругались, они много смеялись – Александра всегда умела рассказать остроумно и колко о своих светских похождениях… В общем, дивно проводили время как старые добрые друзья. Это было до бешенства несносно, но это было единственное, что он мог себе позволить. И всё, что ему было позволено. Лучше, чем ничего. Лучше, чем ничего?.. И вот он опять ехал к ней – счастливо обмирая в предвкушении встречи и стараясь не думать о том горьком послевкусии, которое эта встреча оставит: одинокий вечер в пустой и неухоженной утробе его квартиры, немного скрашенный присутствием шалопая Ваньки; вечер, когда он вновь останется один на один с растревоженными в душе и теле чувствами… Александра встретила его радостно. Она как-то похорошела и помолодела за последнее время, видать, прошлое стало потихоньку отпускать ее душу… Ее темно-карие, персидского разреза глаза живо блестели, густые каштановые волосы немного отросли и ладно обрамляли точеный овал лица – по-прежнему стрижка, но уже не «мальчуковая», а более женственная. Обычно Александра была одета по-домашнему, она, как и Кис, любила дома чувствовать себя комфортно и носила мягкую, не стесняющую движений одежду. И сегодня на ней тоже была одежда домашняя, но какая-то особенная: свободная рубашка-косоворотка из белого шелка с тонким черным кантом по краям и рядом мелких черных пуговок по левому плечу, шелковистые черные лосины. Этот костюм необыкновенно шел к ее высокой тонкой фигуре: полупрозрачный шелк льнул к груди, выдавая два полукружия белого кружева на смутно розовеющей коже, и вольными складками разбегался дальше, неожиданно кончаясь на стройных ляжках, плотно схваченных черными лосинами… Кис, с трудом оторвав глаза от игры белого шелка, ревниво напрягся: ждет кого-то еще? Для него она так никогда не одевалась… Александра предложила кофе – совместный ужин сегодня не предвиделся, ей надо было уходить к девяти вечера на очередную тусовку. Оживленно накрывая на стол, она расспрашивала Алексея о делах и о жизни. («Да что ж ты хочешь, чтоб я тебе рассказал? Все как всегда: работаю…» – отвечал Кис.) Когда дымящийся кофе зачернил две белые чашки, раздался звонок в дверь. Было семь вечера, время для визитов подходящее, и Кис поморщился: в кои веки к ней выбрался, так нет – кто-то приперся! Александра вела весьма светский образ жизни, и неудивительно, что… Она вернулась из прихожей с букетом красных роз. В сердце больно уколола ревность: никак поклонник завелся! А собственно, отчего бы ему и не завестись… С какой стати молодая красивая женщина будет сидеть в одиночестве? Бури прошлого немного улеглись, Александра ожила, и душа ее снова готова любить… Разве не так? Разве Кис что-нибудь ей предложил? Смог предложить? Посмел предложить? Разве они чем-то связаны? То-то. И не ворчи, старина. Ты не имеешь права даже на ревность… А то, что это женщина твоей мечты, – об этом знаешь только ты. Александра небрежно впихнула цветы в вазу, и Кис возрадовался: может, поклоннику здесь не отвечают взаимностью? – Достал, – произнесла Александра. – Заметил, – отозвался Кис. – По жесту. – Вот скажи мне, ты бы преследовал женщину, которую любишь, Алексей? Ох, как ему нравилось, когда она называла его так: «Алексей…», немного растягивая последний слог! Музыка! – Если бы при этом она не отвечала тебе взаимностью? – уточнила Александра. Кис насторожился. Уж не намекает ли она?.. – Нет. Не преследовал бы, – произнес он сдержанно. – Потому что ты любил бы, – кивнула Александра. – А он – он хочет завоевать. Вопрос престижа. Все бабы писают в трусики, а я – нет. Не может переварить. Ну да. Александра у нас – звезда журналистики. Дружба с ней считается престижной, а уж положить ее, известную своей дерзкой неприступностью, в постель – это должно быть сравнимо с кубком чемпиона… – Кто – он? – Германн. – Какой Германн? – Ну ты что, не знаешь? Звезда эстрады. Певец. Дешевка, но смазливый. Волосы длинные, голос бархатный, глазки масленые, голова пустая. Пей кофе, остынет. Александра придвинула к нему тарелочку с бисквитами. Но новый звонок в дверь снова помешал кофепитию. – У тебя всегда так? – вдогонку спросил Кис. Александра вышла в прихожую и открыла дверь. – Вы Александра Касьянова? – раздался звонкий пионерский голос. Кис не удержался и высунул нос в прихожую. В дверях стояла невысокая девушка, лет двадцати максимум, крашеная блондинка с неумелым ярким макияжем, напомнившая Алексею Надюху из пивной. Броский фиолетовый наряд с люрексом совершенно не шел к ее простому и вполне миловидному лицу. Если бы не это свежее личико, ее можно было бы принять за потаскуху. – Для вас – Александра Кирилловна, – сухо ответила Александра. – Чему обязана? Девушка гордо вздернула носик, но при этом порозовела от смущения. – Может, вы позволите мне пройти? – Не позволю. Чему обязана? – Я – жена Германна! Александра молча ждала продолжения. Но и девушка молчала, с вызовом глядя на нее. – И что дальше? – поинтересовалась Александра. – Я желаю узнать, что у вас с моим мужем!!! Александра рассмеялась: – Идите домой, девушка. К мужу. И спросите у него. – Я спрашивала! Он ответил, что у вас с ним «отношения»!!! – Вот как? Похоже, мальчик выдает желаемое за действительное. – А-а, «желаемое»?! Значит, он вас «желает»?! – Возможно. – А вы его? – Я никого не желаю. – Я вам не верю! Вы его заманили, соблазнили! Иначе бы он не стал за вами бегать! Если он вами заинтересовался, значит, это вы его собой заинтересовали! Александра расхохоталась: – Уймитесь, сударыня. Я не заманиваю и не завоевываю мужчин. И если мне случается выбирать, то я выбираю из тех, кто любит меня. – Так вы же сами сказали, что он вас желает! Он по ночам бредит вами! Он меня Александрой называл, когда мы… В общем, в интимный момент… Она снова залилась краской, и Кису стало ее жалко. Но Александра оставалась по-прежнему сурова: – Девушка, вы не обратили внимания на два слова: первое – «выбираю», второе – «любит». Выбираю – это значит не отвечаю любому и каждому, понимаете? А «любит» – это не то же самое, что «хочет». Если у него член готов протаранить брюки, то это называется «хочет…». А дальше подставьте то, что вам больше по вкусу, – хочет: уложить в постель, трахнуть, поиметь, засадить… Впрочем, достаточно. Русский язык богат, но все эти изысканные выражения начинаются со слова «хочет», так что можно им и ограничиться. А я – послушайте еще раз – я-выбираю-из-тех-кто-меня-любит. Понятно? |