Онлайн книга «Транзит из ада»
|
«Мерседес» остановился на самом ее краю, тут никого не было – ни у причала, ни на самой площадке. Ее построили давно, до кризиса работало все, как того требовал график отгрузок. А теперь был чертов кризис, и все опустело, работа сохранялась только в новых и самых эффективных логистических центрах. В этом были слишком велики издержки – его и забросили. Огромные краны, стоявшие в темноте, походили на великанов, а лабиринт из пустых, теперь никому не нужных контейнеров был похож на сказочный лес, в котором так легко заблудиться. Майор резко развернул машину, она остановилась багажником к бетонному причалу. – Справа чисто, сэр, – автоматически сказал сержант Моралес. – Отлично… – пробурчал майор, – пошли. Из «кармана» в двери машины майор достал перчатки, надел их. Потом вынул мощный фонарь на светодиодах и еще какую-то штуку, напоминающую переноску. Двигатель он оставил работать, переноску воткнул в гнездо прикуривателя. С заднего сиденья забрал большую сумку, из которой извлек бытовую дрель, и подмигнул Моралесу. – Око за око, зуб за зуб. Эти парни обожали дрели. У них было такое выражение: наши мертвые в раю, а ваши в Садде [5] . Слышал? Моралес покачал головой: – Ничего. Думаю, еще услышишь. – Майор включил дрель, она зажужжала. – Помоги-ка мне вытащить его. И надень перчатки. Моралес подчинился. Вместе они вытащили пленного из багажника и положили на заранее подстеленный брезент. Майор продемонстрировал жертве работающую дрель, потом сорвал с лица террориста скотч, отодрав при этом часть усов и бороды. – Привет, Салем. Как жизнь? Луч фонаря светил тому прямо в лицо. – Кто это? Кто вы такой? – Ты знаешь. Помнишь, программа «Апостол»? – Какого… хрена. – Поздравляю. Ты даже научился ругаться как немец. – Конрад, это ты? – Собственной персоной. Я надеялся, что я не увижу тебя больше, но Аллах, видимо, счел иначе. Не хочешь рассказать, какого хрена ты забыл в Германии? – Я тут живу! – Да что ты говоришь. Это после того, как ты превратил в помойку свою страну и соседнюю тоже? – Это… вы виноваты. Вы пришли к нам… – Верно, мы виноваты. Думали, что вы не такое дерьмо, это Саддам ваш дерьмо, а вы не дерьмо. Оказалось, все совершенно иначе. Как только мы пришли, вы тут же бросились убивать друг друга… и нас заодно. Кстати, я смотрел видео, где ты заживо сжигаешь людей. Ты прогрессируешь, друг мой. В Ираке ты только руки отрубал. – Это вы нас… научили. Ты нас… учил. Майор ударил бородача по спине, тот заныл от боли. – Слушай сюда, ублюдок, я два раза повторять не намерен. То, что я вынужден был обучать ваше отродье, – самый позорный и постыдный факт в моей жизни. Я был счастлив, когда уехал из Ирака и больше не видел ваших бородатых рож и не слышал ваших омерзительных криков и песнопений. И не читал вашего бреда, который вы расклеивали на листовках по всему Багдаду. Но я не учил вас сжигать заживо людей, это вас учит ваш гребаный шариат. Вы меня задолбали, мой бородатый друг. Сейчас я нахожусь в Германии, потому что Влад Путин и его десантники могут прийти сюда. Но это будет наше дело, между нами – белыми людьми. А вот ты, ублюдок, в него никак не вписываешься. И делать тебе здесь нечего. – М-м-м… – Знаешь, как я расстроился, когда впервые увидел твою довольную рожу на улице Гамбурга? Что ты делал в гей-борделе, гнида? Приближался к Аллаху? – М-м-м… – Клянусь, я бы с удовольствием накормил тебя немецкими свиными сосисками, жаренными на огне, потому что их едят нормальные люди, а не такие педики, как ты. Но я их уже съел. А тебе я приготовил кое-что другое. Видишь вот это? Майор снова зажужжал дрелью. – Помнишь, что творилось тогда в городе? Ночь считалась спокойной, если наутро на улицах находили меньше десятка трупов. Сукины дети, вы сами убивали друг друга, а теперь все обвиняют в этом нас. Что ты делаешь в Германии? Кто твой амир? – Я простой беженец! – Да? А почему я тебе не верю? Впрочем, даже если ты и простой беженец, ты не находишь, что ты далеко от дома забрался? Мог бы и вернуться домой, там сейчас халифат. Твои дружки закутали женщин в чадры и казнят людей на площадях – рубят им руки. Что тебе делать здесь, в куфарском государстве? Что ты тут забыл? Дрель неумолимо приближалась к руке. – Начнем с того, что просверлим тебе какую-нибудь мышцу. Например, на заднице, которую ты так активно используешь. Ты, кстати, активный или пассивный? Подержи-ка… Майор вручил работающую дрель Моралесу (сержанту стало не по себе), порылся в сумке, достал баллончик строительной пены. Увидев его, Салем задергался, как раздавленный червяк, запахло мочой. – Помнишь? Это ведь ты распространял всякую хрень типа «убейте того, кто делает, и убейте того, с кем делают» [6] ? Я помню, как вы поступали с тем, кого изобличали в нетрадиционной ориентации: связывали и пускали пену в задний проход. Если я это сделаю и оставлю тебя здесь, твой труп найдут не скоро. Место слишком глухое. Но рано или поздно найдут. И как думаешь, на кого подумают? На меня или на вашу гребаную общину? – Нет… не надо. – Что ты здесь делаешь? – Я… беженец, просто беженец. – Хватит нести чушь. Сними с него брюки. – Сделку! Сделку! – Что? Погоди. Какую сделку ты хочешь заключить? – Я… я кое-что слышал. – Слышал? – Майор плюнул на араба. – И чего же ты слышал, педераст проклятый? – Я слышал… про бомбу в Париже. – Чего-о-о… ты слышал про бомбу в Париже? Поздравляю. Про нее слышали все. Это всё? – Нет!!! – Что? – Еще одна бомба! Еще одна бомба! – Что ты сказал? – Еще одна бомба! Она направляется сюда! – Врешь! Ты всего лишь мелкий подонок, педераст и балабол. Такая информация – слишком круто для тебя. – Аллахом клянусь, я не вру. Я слышал, как двое говорили… в молельне. Бомба… Гнев Аллаха… она идет сюда. Клянусь Аллахом, я не вру. Гнев Аллаха. Гнев Аллаха… |