Онлайн книга «13 способов ненавидеть»
|
– В ноги не в ноги, но мы так договорились, – ответил Алексей. – Твое условие было – вычислить тебя. Я его выполнил, хотя ты мне мозги сильно пудрил... И ты обещал мне Сашу. И деньги. И сдаться. – А ты и поверил? Ха-ха! Поверил кому – маньяку??? – Я поверил полковнику милиции, Борису Николаевичу Диковичу, известному всем своей порядочностью, ответственностью и неподкупностью. – Я такой и есть. Для всех. Но ты – ты-то знаешь, что я еще другой... Правда же? Я маньяк, убийца! – С этими словами правой рукой он потянулся к шарфику, обматывающему шею Александры, и легонько дернул за концы. – Стреляй, Алеша! Алексей сделал шаг в направлении Диковича, вынимая из кармана наручники. – Это не входило в наш договор. – Вот как? Кто тебе это сказал? – Ты. Ты просил тебя вычислить... И сдать правосудию. – Не говори ерунды! Я тебя вынудил вычислить меня. А остальное ты додумал, додумал так, как это нравилось твоему воображению милицейской ищейки. Ты ушел с Петровки, но остался всего лишь милицейской ищейкой, не более! – Послушайте, Дикович... Я теперь знаю о вас все. И я знаю, что вы очень мужественный человек. Я не могу стрелять, это будет нечестно. – Ну, скажи еще, что я достоин твоего жалкого сострадания! Стреляй, Кисанов, или я ее задушу! – Алеша! – закричала Александра. – Алеша, не стреляй! Он просто несчастный, больной человек, его надо лечить, он... Бенедикт затянул шарф на ее шее, и последние слова заглохли в ее гортани. Александра закашлялась, слезы выступили на глазах. – Алеша, – с трудом проговорила Александра. – Это блеф, он меня не задушит! – И с чего это ты взяла, девица? – Бенедикт издевательски склонился к ней, близко-близко. Глаза его были безумны. – Ну что, Кисанов, тебе твоя ненаглядная женушка не дорога? Алексей прицелился. – Отпусти ее. Отпусти, я сказал! Бенедикт затянул шарф еще туже. Александра захрипела, силясь что-то произнести. Алексей выстрелил в воздух. Бенедикт ответил ему точно таким же выстрелом. И уставился с ухмылкой на него, держа одной рукой шарфик Александры, потягивая его на себя, а другой – наведенный на Кисанова пистолет. – Дикович, последнее предупреждение! – Не теряй время, любимец петровской публики, Кис. А то она задохнется. Стреляй. Все равно лавры слупишь, даже на моем трупе. Или ты трус? Алексей рванулся в сторону стола, за которым сидел Бенедикт. И тут же пуля обожгла ему плечо. Бенедикт поднялся во весь рост. – Считаю ровно до трех. Если не выстрелишь, я ее задушу. Если приблизишься, тебя застрелю. Он намотал концы шарфика на ладонь. Александра уже едва дышала. – Раз... Два... Три!!! Алексей нажал на курок. – Ну вот, это наконец мужской разговор, – тихо проговорил Дикович, осев в кресло, и голова его свесилась на грудь. ...Алексей развязал шарф на шее Александры, размотал бечевку с подлокотников и сел у ее коленей. Он плакал, целуя ее обескровленные руки, и не стеснялся своих слез. Она ерошила его жесткие волосы и шумно вдыхала воздух, которого ей так недоставало в последние минуты. Бенедикт-Дикович завалился грудью на стол, положив голову набок. Его мертвые карие глаза смотрели на них с прищуром. – Жалко его все же, – промолвила Саша, отдышавшись. – Он, конечно, маньяк, убийца, но... – Он маньяк, Саша, да... Но не убийца. Он НИКОГО НЕ УБИЛ. – В каком смысле? – растерялась она. – В прямом. Он всю свою жизнь сопротивлялся желанию убивать. Поэтому я и назвал его мужественным человеком... – Никого не убил?! Но как же... Он говорил, двенадцать жертв... И двенадцать разных способов... И что тринадцатый уже придумал – для меня... – Он лелеял их в своем воображении. Тринадцать разных способов... Способов ненавидеть женщин. Уж не знаю, за что. – Я знаю... Я расскажу тебе... Алексей кивнул. – И он придумал целую головоломку, чтобы я поверил ему, нашел его... И застрелил. Именно это являлось его целью. – Алеш, он говорил, что ты должен его найти и сдать милиции! – Маленький блеф. Я на него тоже поначалу купился. – Он действительно хотел умереть? – Да. Он понимал, что больше ему недостанет сил сопротивляться желанию убивать. И он позвал меня, чтобы я его вычислил и остановил. – Но, может... – Нет, Саша, не может. Он бы действительно задушил тебя. Он действительно был готов к альтернативе: быть убитым или убить. – И если бы ты не... – И если бы я его не вычислил, то от альтернативы осталась бы только вторая часть. Александра подумала. – Это как смертельно больной... раком, например, который думает: или дайте мне нормально жить, или дайте мне умереть? Но только избавьте меня от этих мучений? – Наверное. С той лишь разницей, что для Диковича жить, нормально и полноценно жить – означало убивать других. Женщин. Ему нужно было либо отпустить на волю свой патологический инстинкт, которому он действительно устал противостоять, либо умереть. – Но как же ему удалось так долго сопротивляться этому инстинкту? – Не знаю, Саша... Когда я перекапывал гору литературы о маньяках, мне попалась одна фраза. Смысл ее в том, что никто не располагает статистикой о людях с данной патологической наклонностью, которые, тем не менее, ей не поддались в силу нравственных убеждений и силы воли. Поскольку они не совершили преступлений, то статистики нет. Но автор допускал, то такие люди существуют. – Бенедикт... то есть, Дикович мне рассказал, что едва не задушил свою первую женщину. Но вовремя опомнился. – Скорее всего, это и помогло ему устоять в дальнейшем... Именно первое убийство, как я понял, выпускает демонов наружу. И тогда Диковичу никакой силы воли не хватило бы. Но он сумел остановиться на грани. Только потом его всю жизнь тянуло ее перейти... Поэтому он предпочел смерть. – Иными словами, у тебя не было выбора? Алексей кивнул и вынул мобильный, набрал номер. – Серега, вы где? Все кончено, подъезжайте... Он набрал другой номер. – Ваня, отбой. Александра со мной, маньяк мертв. Можешь ехать домой, подробности потом. Спасибо за помощь. Алексей поднялся с пола. – Боже, у тебя все плечо в крови! – Не страшно, ранение поверхностное. Думаю, что он сознательно целился в мягкие ткани. У него не было намерения меня серьезно ранить, я был ему нужен живым и в рабочей форме, чтобы застрелить его... Он весь "квест" придумал только ради этого. Тошно ему было жить. |