Книга Три фальшивых цветка Нереальности, страница 41 – Григорий Неделько

Загвоздка в другом. Я хотел подменить цветок, и у меня была замечательная копия. Некрономикон сказал, что больше не участвует в моих тёмных делишках, – тогда я обратился к Мастерику. Мертвяк сделал точную копию цветка, но с помощью науки, а не магии. Чудесно. Но где мне взять бутылку с фиксатором времени и защитную оболочку? Если я положу сюда только цветок, генерал сразу поймёт, что он ненастоящий.

Я пошёл на риск.

В кабинете генерала было большое окно. Надо лишь выпрыгнуть в него, пролететь сотню метров, приземлиться и добежать до Вельза. Затем он включит силовое поле, и мы сделаем ноги. Солдатам придётся повозиться, чтобы убрать поле. А к тому времени, когда они с ним разберутся, мы будем уже далеко.

В общем, я убедил себя, что личина мне больше не нужна, отключил и снял генератор. Я опять был Децербером, трёхглавым псом с густой рыже-коричневой шерстью.

Я поставил генератор на полку. Она чуть прогнулась, но выдержала. Вот ведь скупердяй этот генерал. Тратит такие баблосы на вазы и вселенные, а нормальную полку купить – жаба давит.

У меня был гель невидимости. Я выдавил его на генератор личин и растёр по всей поверхности. Металл словно стал тоньше, а потом и уже. Цельная конструкция превратилась в нарисованные на воздухе полосы. Вот полосы расщепились, расслоились – теперь в воздухе висели обрывки металла. Они распались на части, как облака, и погрузились в ничто. Я вытер руки о штаны. На них появились дырки. Я посмотрел на ладони: вокруг дырок плавали «оторванные» пальцы. Забавно. Но если помыть с мылом, всё пройдёт.

Я подключил генератор личин к поддельному цветку, поднёс к глазам настоящий. Я смотрел на него и воспроизводил увиденное в своём сознании, передавал эту информацию генератору. Генератор неторопливо создал бутылку, наполнил её синеватой жидкостью, заключил в защитную оболочку. Я щёлкнул тумблером. Изображение застыло. Цветок стоял на своём месте, в бутылке, как будто к нему никто и не прикасался.

А теперь тикаем отсюда.

Я прыгнул в люк. Пролетев сотню метров, коснулся «пола», выключил свет и подлетел к выходу. Из кабинета доносились какие-то звуки. Я повесил на чёрную дыру «прослушку». С помощью присосок она могла удерживаться на любой поверхности.

– Ничего не слышу, – сказала «прослушка».

Звуки вроде как прекратились.

– Ладно. Отцепляйся.

Моей ладони коснулся корпус с острыми гранями.

– Ну, раз там никого нет…

Я нырнул – чёрная дыра всосала меня, словно межзвёздный пылесос…

…И выплюнула с другой стороны.

Я обернулся, чтобы убедиться: дверца закрыта.

В кабинете по-прежнему ни души. Странная тишина растеклась по нему, как фиксатор времени. Стол и кресло молчали и не шевелились. Они то ли уснули, то ли умерли. Я прислонил ухо к столешнице. Дышит. Жив, бродяга. Может, просто накувыркался со своей подружкой, пока меня не было?

Всё шло замечательно. А я тем временем шёл к окну. По пути я успел вспомнить, что у меня нет хаос-планёра.

– Дьявол, – прошептал я.

– Дец, – сказал Вельзевул. Наверное, подумал, что я к нему обращаюсь. – Слушай внимательно, ничего не говори. Они нашли в туалете связанного солдата и подняли тревогу. Они не знают, кто преступник, но, видимо, догадываются, что ты. Полицейские, у которых мы умыкнули цветок, запомнили тебя. И «сашники» ждут не дождутся, когда смогут тебя заполучить. Ты их разозлил. То есть, их разозлили мы, но в лицо знают только тебя. Если ты закончил все дела, то спокойно, без спешки, спускайся вниз и уходи через главные ворота. Они открыты. Через них только что пробежал целый взвод «сашников». В личине тебя не узнают. Притворись, что ищешь… ну, себя.

Хороший план, вот только генератор личин остался в хранилище.

– Если ты не можешь уйти этим путём, придерживайся старого плана. Я буду ждать тебя внизу. Они включили силовое поле, чтобы ты не смог улизнуть. Но это ничего. Я проделаю в барьере дырку своим SLD. На это я истрачу всю энергию, но что поделаешь… Только учти, у тебя будет не больше 15 секунд, прежде чем дыра затянется. Слышишь?

– Да, – шёпотом ответил я.

Тишина в кабинете действовала угнетающе, в ней было что-то неправильное.

– Только скажи мне, какой вариант выбрал.

Я выбрал? Ха. У меня, и это естественно, вновь не было выбора.

– Окно, – шепнул я.

Я взялся за ручку входной двери: заперто, причём снаружи.

Я подошёл к окну. Закрыто? Да. Я едва не коснулся задвижек, но вовремя заметил красный огонёк. Сигнализация.

Пока я обшаривал хранилище, в кабинете кто-то побывал. Закрыл все входы и выходы, включил сигнализацию… и ждал меня?

Второе окно, то, что ближе к сейфу, тоже было заперто.

– Вельз, – сказал я, – я сейчас в кабинете. Если я открою окно, завопит сирена. Но не это меня смущает. Во-первых, у меня нет хаос-планёра, и я не знаю… Хмм.

– Что такое, Дец?

Я поднял картину, которая раньше закрывала сейф. Да, я не ошибся: рама была сделана из полиморфной глины. В твёрдом состоянии она прочная и тяжёлая, но, если шандарахнуть по ней из Squaster’а, она станет мягкой, как пластилин, и очень лёгкой. А значит, можно будет…

– Дец, приём. Отзовись.

Я вынул картину из рамы.

– А во-вторых… – сказал я, доставая Squaster.

– Сдохнешь, как самый последний пёс, – закончил за меня хриплый и злой голос.

Позади меня стоял генерал Штоуманн. И, конечно же, держал меня на мушке.

Я пальнул в раму. Она стала мягкой, как тесто, и потеряла форму.

Раздался громкий выстрел.

Я упал на бок.

Шаровая молния ударилась о стену и прошила её насквозь. Края дыры обуглились.

Генерал был дряхлым старикашкой с кожистыми крыльями. И этот старикашка держал в руках пушку-молнию. Кроваво-красные узловатые пальцы передёрнули затвор. Пушка загудела.

У меня есть время, пока она перезаряжается. Секунда.

Я схватил размякшую раму, упал и перекатился по полу.

Новый разряд ослепил меня и оставил в полу внушительную дыру.

Я вскочил на ноги и бросил в Штоуманна раму.

Старый пень пошатнулся, но устоял на ногах. Его конечность взмыла вверх. Я инстинктивно пригнулся. Шаровая молния, мерно покачиваясь, пролетела под самым потолком.

Я бросился вперёд, толкнул Штоуманна. Он завалился назад, стукнулся головой о стену. Я поднял раму и подбежал к окну. Направил на генерала Squaster – и моя пушка превратилась в кучу отходов. Штоуманн очнулся раньше, чем я ожидал. Он выстрелил и попал в Squaster. От пушки осталось одно блёклое воспоминание. Я рыкнул, когда раскалённый металл капнул мне на руку. Бросил бывшим Squaster’ом в Штоуманна, но тот увернулся. Его рука взлетела, как взлетает гильотина, прежде чем обрушиться на шею приговорённого. Я увидел в его глазах саму смерть. Она безудержно гоготала, предвкушая победу.