Книга Три фальшивых цветка Нереальности, страница 65 – Григорий Неделько

Вот вам пример.

Ступор и смятение, охватившие две армии, проходят. Судьба своей пламенной рукой растапливает замороженное время. Оно, как громадный пёс, стряхивает воду забытья и обнажает клыки.

Я по-прежнему жду неизвестно чего, а солдаты Тартара делают то, что и должны делать. Чему их прекрасно обучили. Для чего они рождены.

Тартарцы вскидывают винтовки и ручные пулемёты. Их руки-щупальца-ложноножки-светощупы тянутся к кнопкам, куркам, сенсорам. Пулемёты, бластеры, излучатели магии готовы выстрелить. Живые существа, их оружие и боевые машины сливаются в едином порыве и превращаются в кулак. В этом кулаке, как в громадном резервуаре, копится энергия, копятся ярость и ненависть, гнев и желание победить – и даже страх и безумие. Сейчас пальцы разожмутся и обрушат на адцев неисчерпаемый, непреодолимый, непрекращающийся поток. Поток огня, лавы, плазмы, радиации.

Но произойдёт это не раньше, чем воины Ада разрядят свои пушки в тартарцев. В такие моменты армия становится цельной, нерушимой. Исчезают расовые и возрастные различия, разногласия. Нет больше бесов, леших, огнежуев, бибуратов. Их сущности плавятся, растекаются по мирозданию, перемешиваются, преобразуются во что-то иное. Сила каждого удесятеряется, но, когда он перестаёт быть собой и вливается в единую систему, мощь всей армии возрастает тысячекратно.

Когда две таких переполненных энергией субстанции сталкиваются, обычно и начинается Конец Света.

А если прибавить к ним чуждых, неестественных «пятен». Чёрных, как мокрая зола, бесстрастных и безжалостных «пятен»…

Лучше от такой компании держаться подальше. Но я уже нырнул на дно водоворота. Сейчас я узнаю, что ждёт меня там, на другой стороне. Прозвучат ли оглушительные выстрелы и залпы, родится ли на свет самая сильная, несокрушимая волна страха. Или…

Вначале я подумал, что мне померещилось, – я вижу то, что хочу видеть. Но есть доказательства, против которых не попрёшь. Одним из таких стал ураганный порыв ветра, разметавший солдат двух армий, точно шахматные фигурки. Кони, ферзи, ладьи и короли разлетелись по доске, кувыркаясь и переворачиваясь. Со всех сторон слышались крики, ругань. Потом начались стенания и мольбы.

– Ай! Пятку танком придавило!

– Кто-нибудь, вытащите мой хобот отсюда!

– Мой глаз! Ничего не вижу!

– Конечно, ведь ты на нём лежишь. И на мне!..

И так далее. Голоса, голоса, голоса. Словно бесплотные ингредиенты, брошенные в миксер реальности. Изгибающейся, растягивающейся, нервно дрожащей реальности. Голоса смешали. А потом миксер начали встряхивать. Без конца, без остановки. Даже «пятна» разбросало по полю, как беспомощных чёрных котят.

Все барахтались и кричали. Видел ли кто-нибудь то же, что и я? Или все были слишком заняты? Сложно сказать. Но я это видел. Я был единственным на Поле, кого не тронул неизвестно откуда взявшийся ветер. Не ветер – сошедший с ума ураган. Я просто смотрел вверх, забыв обо всём и обо всех. О, это было чудесное зрелище.

Небо словно разошлось по швам. В воздухе, прямо надо мной, открылось нечто, напоминающее кровоточащую рану, – дыра, ведущая в иные, неизведанные миры. Из неё вырвался малиново-розовый свет. Небо вспыхнуло, словно внезапно наступил рассвет, и темнота скрылась за блистающей материей.

А потом из разрыва, из широкого и глубокого отверстия, показалась рука. Я повидал много фантастического – в Мире и за его пределами. Но никогда ещё я не испытывал такого глубокого и непонятного чувства, как при взгляде на эту руку.

Зелёная, гладкая, длинная трёхпалая рука. Она опускалась всё ниже, и было понятно, что она тянется ко мне. Она вылезала из светящейся малиново-розовым дыры, как червь-великан из своей норы. Когда меня отделяло от неё не больше трёх метров, я заметил какую-то штуку, торчащую из её пальца. Рука стремилась вниз – уверенно и неизбежно, а я разглядывал её, удивляясь своему внутреннему спокойствию. Я не чувствовал угрозы.

Наконец я понял, что за фиговина торчит из длиннющего зелёного пальца. Хват. Металлический хват. Как гриб, выросший на теле.

Конечность зависла сантиметрах в тридцати надо мной. Я почувствовал запах краски. А ещё – холод. Знаете, тот холод искусственности, которым веет от ложек, от радиовышек, от всяких механизмов. Эта рука была ненастоящей – она принадлежала роботу.

Раздалось жужжание. Хват выдвинулся из пальца и коснулся моей руки. Осторожно. Робот не хотел покалечить меня. Или, выражаясь на языке машин, «повредить».

– Здравствуйте! – прозвучал громоподобный компьютерный голос. – Пожалуйста, вытяните руку, и я возьму у вас цветок.

Я улыбнулся Помощнику. Конечно, это был он.

– Привет от Ада!

И протянул ему цветок.

Хват сомкнулся на ёмкости.

Тут я вспомнил про кольцо. Я вынул его из кармана и подбросил в воздух. От первого хвата отделился второй, поменьше, и поймал кольцо на лету.

– Что ты делаешь?! О бездны Тартара! Придурок, идиот!..

В происхождении этого голоса можно было не сомневаться – Мастер Хаос, собственной персоной. Уже очухался.

Хваты втягивались обратно в палец.

Я обернулся и нашёл глазами Повелителя. Он стоял с таким видом, словно бы никогда и не падал. Владыка Ада коротко кивнул мне.

Я повернулся к руке Помощника. Она уже почти скрылась в дыре. Стали затихать малиново-розовые сполохи.

– Аррр! Не для того я всё это затевал, чтобы…

Я догадывался, что происходит. Мастер Хаос рванулся к пушке, хотел забраться на неё, вернуть цветок и кольцо. А если не получится, хотя бы набить мне морду.

– Ай! Отпусти!

Но у Повелителя были другие планы.

– Спокойно, всё уже кончено, – сказал он.

Надеюсь, Павел крепко держит этого демонишку.

Я подумал, что надо красиво закончить сцену. Я уже расставил руки в стороны и хотел прокричать что-нибудь воодушевляющее, типа «Э-ге-гей!» или «Мы победили!». Неважно. Главное, чтобы получилось громко и мощно.

Но я так и не издал ни звука – налетел второй порыв ветра. Я свалился с пушки и угодил в кучу-малу из существ, орудий и боевых машин. Живая гора шевелилась. Кто-то пихал меня в бок, тыкал мне в челюсть, выворачивал руки. Чтобы выбраться, я начал работать локтями, распихивая всех, кто попадался мне на пути. Оказавшись на вершине горы, я задрал головы.

И увидел «пятна». Они висели в воздухе, сучили ручками, ножками. Ветер поднял их над землёй и, словно гвоздями, прибил к небу. «Пятна» барахтались, пытались бороться с ним, но выглядели очень жалкими. Их кинжалы расплылись, растворились в безвестном, а сами они, похожие на тени, раздались вширь, обрюзгли и растеклись бесформенными кляксами. «Пятна» приняли свой первоначальный вид.

Тогда ветер рванулся вверх, и его засосало в прореху. Я видел бушующий, прозрачный поток, который вливался в дыру. И точно приклеенных к нему, беззащитных «пятен». Они возвращались в тот мир, из которого пришли. А может, сбежали.