Книга Вишневое лето, страница 27 – Карина Бартш

— В основном у меня не слишком известные мелодии. Скорее всего ты их слышала, но не запомнила. Если хочешь, я могу тебе что-нибудь сыграть.

— Посмотрим, — ответила я и перевела взгляд на раковину с посудой. Я не собиралась принимать его предложение.

Вскоре один из посетителей поднял руку, сигнализируя, что хочет попросить счет. Я взяла папку и направилась к нему, а потом снова вернулась к своему прежнему занятию. Я делала вид, что не замечаю Элиаса, но постоянно чувствовала на себе его взгляд. Непонятно, чего он пытался добиться, глазея на меня. Но с каждым нашим столкновением все становилось хуже и хуже. Неужели ему не приходило в голову, что мне неприятно? Или он делал так специально, чтобы довести меня до белого каления.

— Ты теперь все время будешь меня игнорировать? — спросил он, когда наше молчание действительно затянулось.

— А ты будешь пить свою колу? — сказала я сердито, потому что он почти не притронулся к своему напитку.

— А, — заулыбался он, — мне что-то не хочется пить.

Я бросила на него злобный взгляд, заметила, что он ухмыляется и опять перевела взгляд на раковину с водой.

— Ты снова будешь меня игнорировать?

— Именно так!

Некоторое время было тихо, а потом Элиас вздохнул и сказал:

— Я не понимаю, почему ты меня так ненавидишь?

Я вскинулась, будто на меня вылили ведро холодной воды.

— Что-что, прости? Я правильно расслышала или у меня начались слуховые галлюцинации?

— Почему ты меня так ненавидишь? — Элиас выжидающе смотрел на меня, пока я пыталась прочитать хоть что-то на его лице. Что, черт возьми, вообще происходит? Сначала он предлагает встретиться, а теперь еще и это?

— Элиас, — начала я, — не знаю, к чему ты клонишь, но ничего не изменилось, и я совершенно точно не буду с тобой спать.

Он склонил голову набок и надулся.

— Не будешь?

— Нет!

— Очень жаль, — вздохнул он, — но я все равно хочу знать.

Черт, он не оставит меня в покое, пока не доведет до дурдома?

— До конца моей смены всего пара часов, боюсь, мне не хватит времени, чтобы огласить весь список.

— Тогда выдай краткую версию, — ответил он.

— Зачем это тебе? — вздохнула я.

— Мне просто хочется знать, потому что я не вижу причин для ненависти.

— Ты не видишь причин? — переспросила я. В ответ Элиас кивнул, а выражение его лица осталось серьезным.

— Хорошо, — сказала я в конце концов. — Я сообщу тебе причину. Я считаю, что ты бездушный, высокомерный и поверхностный тип.

А еще я ненавидела его из-за нашего прошлого, но не стала ничего говорить, чтобы не провоцировать на упреки и насмешки над моей обидой.

— Ой, — сказал Элиас, — оказывается, не один я в людях не разбираюсь.

— Слушаю твои аргументы «против», — ответила я, сложив руки перед собой и зная, что он не в состоянии меня переубедить.

— Ладно, начнем с «высокомерного». Может, я действительно немного высокомерен, но только с тобой. Ты когда-нибудь видела, чтобы я так обращался с другими?

Я задумалась, но мне не пришел в голову ни один случай, когда он обращался бы так с другими.

— Хорошо, — ответила я, — а со мной тогда почему ты такой?

— Ну, — заулыбался он, — мне нравится тебя дразнить. Не знаю почему, но, во-первых, мне нравится смотреть на то, как ты злишься. — Он остановился на мгновение, полюбовался моим злобным взглядом и продолжил: — А во-вторых, ты обращала внимание на то, как сама обращаешься со мной? Ты ведешь себя со мной еще более высокомерно.

Я фыркнула и собиралась ему сказать, что он первый начал, но не стала, потому что это прозвучало бы слишком по-детски.

— А в-третьих? — спросила я высокомерно.

Элиас задумчиво смотрел на меня целых несколько секунд.

— В-третьих существует, но я тебе ничего об этом не скажу.

— Почему нет?

— У меня есть на то причины, — ответил он. — И сколько бы ты ни допытывалась, я не стану отвечать.

Я смотрела на него и размышляла, что именно он имеет в виду. И, кроме того, он уже понял, что эту тему я просто так не оставлю, и продолжил:

— Ладно, почему ты думаешь, что я бесчувственный?

— Элиас, — рассмеялась я, — во-первых, я ощутила это на своей шкуре, а во-вторых, я думаю, ты понятия не имеешь, что такое любовь.

— Ладно, — сказал он уверенно и, казалось, приготовил в уме ответ. — Может, я и не могу похвастаться долгосрочными отношениями, но разве это делает меня бесчувственным? Признаю, за последние годы у меня было много девушек, но это не значит, что я собираюсь продолжать в том же духе до конца моих дней. Просто я давно не влюблялся. Так почему я должен сидеть, поплевывая в потолок, и смотреть, как жизнь проходит мимо? Я люблю секс, так почему бы мне им не заниматься? Кому от этого плохо? По крайней мере, я никому не даю ложных надежд. Девушки знают, на что идут, и я даю им это понять с самого начала.

Честно говоря, мне в голову не приходило ни одного контраргумента, хотя хотелось возразить хотя бы из принципа. В рассуждениях Элиаса была своя логика, и, хотя симпатии к нему у меня не прибавилось, я больше не могла осуждать его за постельные приключения. Если, конечно, он не врет о том, что все девушки заранее знали, на что идут.

— А кроме того, дорогая Эмили, — продолжил он, — я люблю свою семью, хотя понимаю, что ты имела в виду не эту форму любви. По моему мнению, термин «любовь» не стоит сводить только к романтическим отношениям между мужчиной и женщиной, потому что чувства, которые люди испытывают к друзьям и семье, — это тоже любовь. С тем отличием, что с друзьями и семьей люди не занимаются сексом. По крайней мере, нормальные люди, — ухмыльнулся он.

Элиас был совершенно прав, но меня ужасно раздражало, что я услышала эти слова именно от него.

— Ну и последнее, — сказал он с улыбкой, глядя на мое задумчивое лицо, — будь я действительно таким уж бесчувственным типом, разве смог бы я жить с Алекс и не придушить ее?

Последняя фраза оказалась весомым аргументом, который попал мне в самое сердце.

— Вот видишь, — ухмыльнулся он, — а по поводу твоего последнего обвинения, могу только сказать, что я совсем не поверхностный. Я не сужу о людях по их внешности или одежде, я сужу о них по другому критерию — станут они со мной спать или нет.

Элиас замолчал, а я стояла, уставившись в раковину с водой.

— Ну что скажешь? — нарушил он молчание.

Я набрала полную грудь воздуха.

— Честно говоря, впервые твои аргументы кажутся мне вполне правдоподобными. Но это совсем не значит, что я приму твои слова на веру. И даже если ты совершенно откровенен, — я пожала плечами, — не знаю, ты мне все равно не нравишься.