Книга Горькие плоды смерти, страница 84 – Элизабет Джордж

– Каролина потребовала немедленной операции, – пояснил хирург, – буквально в считаные дни после его рождения. Она никак не могла примириться с мыслью о том, что с этим придется подождать. Ведь если сделать операцию новорожденному, ухо не будет расти вместе с ним, и позже ребенку придется пришивать новое ухо, а затем еще и еще раз. Я пытался ей это втолковать, но она отказывалась меня слушать. Она таскала несчастного мальчика по всему Лондону, к другим хирургам, которые говорили ей то же самое. Мол, торопиться не стоит, лучше подождать. Каролина же, к сожалению, буквально тряслась над сыном. Она зациклилась на его недостатке, который он сам – относись она к нему спокойнее – мог бы даже не замечать. Она постоянно твердила Уильяму, что с ним всё в порядке, что он красивый, талантливый, умный – в общем, приписывала ему все положительные качества, которые только приходили ей в голову. Он же отлично понимал, что многое из этого – неправда.

– А что, собственно, стало причиной развода?

– Не что, а кто. Алистер Маккеррон. Она ушла от меня к нему, хотя, как я понял, Клэр она сказала, что это я ушел от нее к Сумали. Если честно, я был только благодарен бедняге Алистеру, что он меня от нее избавил. Да, я скучал по мальчикам. Но Каролина препятствовала нашим встречам, не давая мне видеться с ними. Я же много времени проводил в разъездах. В общем, я позволил Алистеру взять бразды отцовства в свои руки, чем отнюдь не горжусь. Это сказалось на моих отношениях с сыновьями. По крайней мере, с Чарли, когда Уильяма не стало. Мы с ним отдалились друг от друга, и он презирает Сумали.

Линли задумался над его словами. Где-то в доме зазвонил телефон, но хозяин даже не пошевелился, чтобы ответить. После шести двойных звонков автоответчик голосом Сумали попросил звонившего оставить сообщение. Но его так никто и не оставил.

– И обо всем этом Клэр и хотела поговорить с вами?

– Об этом, а также о том, что она называла «сложными отношениями Каролины с правдой». Судя по всему, она сама не раз ловила ее на лжи.

– Что грозило той потерей работы?

– Согласен, иметь в качестве работника лжеца – не самая приятная вещь, и Клэр вполне могла подыскивать поводы, чтобы ее уволить. Однако из ее слов этого не следовало. Клэр ограничилась лишь фразой о том, что хочет поговорить о «сложных отношениях Каролины с правдой», поскольку та… – Голдейкер улыбнулся, подыскивая нужное слово. – Как там говорят дети? Навешала лапши на уши?

– Помимо вашего брака?

– Как я понял, за эти годы она много чего поведала Клэр о своей жизни, но, как это часто бывает с патологическими лжецами, она вечно противоречила самой себе. И Клэр сочла нужным проверить кое-что из того, что она ей говорила.

– Что мешало вам самому солгать Клэр? – спросил Томас.

– Мог, не спорю. И потому предложил, чтобы она также поговорила с матерью Каролины и другими людьми, в первую очередь с женщинами, из тех, кто ее знает.

– А почему не с мужчинами?

Фрэнсис печально усмехнулся.

– Инспектор, Каролина в два счета так охмурит любого мужика, что он тотчас сбросит с себя брюки. Знаю это по собственному опыту. Думаю, что Алистер Маккеррон тоже.

Шафтсбери, Дорсет

– И он предложил, чтобы Клэр поговорила с некоей Мерседес Гарза… – Голос Линли на мгновение оборвался, из чего Барбара сделала вывод, что он говорит по мобильнику. – Погодите, – добавил он, – мне тут нужно…

Спустя мгновение Томас заговорил снова:

– Извините. Возился с ключами от машины. Мерседес Гарза – это мать Каролины Голдейкер. Среди того, что вы откопали, есть какие-нибудь свидетельства их беседы?

Хейверс задумалась. «МГ»? Инициалы из ежедневника Клэр? Она поделилась этой мыслью с Томасом.

В следующий миг кто-то трижды, и весьма настойчиво, позвонил в дверь. Барбара подошла к окну и выглянула на дождь. На крыльце стояла Каролина Голдейкер.

– Она пришла сюда, – сказала девушка Линли.

– Каролина?

– Собственной персоной, да еще с картонной коробкой.

– Принесла что-то из бумаг или вещей Клэр Эббот?

– Понятия не имею. А что стоит следующим номером в ваших планах?

– Мерседес Гарза.

– Что-то уже есть от ребят из лаборатории?

– Ни словечка.

Между тем Каролина Голдейкер оставила в покое звонок и заглянула в окно гостиной. Заметив там Барбару, она прищурилась и, указав на картонную коробку, позвонила в дверь еще раз, еще громче и настойчивее. Ей открыл Уинстон. Хейверс слушала их разговор краем уха, так как к другому уху у нее был прижат мобильник, по которому она говорила с Линли.

– Боюсь, что нет, миссис Голдейкер, – раздался голос ее напарника.

– Но почему нет? – удивилась незваная гостья. – Послушайте, сержант… Забыла, как вас звать. Это смешно!

Ее голос звучал все громче, и Барбара увидела в окно, как она пытается протолкнуться в дверь.

– Идет полицейское расследование, а это значит… – попытался возразить Нката.

– А я вам говорю, что личные вещи не имеют ни малейшего отношения к полицейскому расследованию. Живо пропустите меня!

– Не могу.

– Тогда я сейчас позвоню вашему начальнику, кто он там у вас?

– …о Лили Фостер, – говорил в это время в трубку Томас.

– Знаете что, сэр? – перебила его Барбара. – Подождите минутку. Там у Уинстона с этой Голдейкер что-то назревает…

Выйдя с мобильником в руке из кабинета Клэр, девушка направилась в коридор. Там ее коллега сумел грудью перегородить Каролине путь внутрь дома. Вместе они исполняли странный танец – шаг вправо, шаг влево. Судя по всему, Нката не спешил применять против своей «партнерши по танцу» физическую силу.

– Вам сюда нельзя, миссис Голдейкер, – сказала Барбара.

– Я пришла за своими вещами, – заявила та. – Я не собираюсь красть ничего из вещей Клэр, если это вас так волнует. Этот… этот полицейский, который не пускает меня в дом…

– И правильно делает, – заметила сержант Хейверс.

– Я должна поговорить с вашим начальником, – не унималась Каролина.

Сотрудница полиции протянула ей свой мобильник.

– Давайте. Его зовут инспектор Линли, – сказала она и, резко развернувшись на пятках, вернулась в кабинет.

Лили Фостер, задумалась Хейверс. Томас что-то сказал про Лили Фостер. Сержант посмотрела на ежедневник Клэр. Ага, вот оно! Незадолго до поездки в Кембридж. «ЛФ». Дата и время.

Пока Каролина разговаривала с Линли – Барбаре оставалось лишь надеяться, что тот применит против нее голос, – сама она вернулась к папкам, помеченным именами и фамилиями двух мужчин. Пора заняться ими вплотную, подумала она и открыла первую папку. Внутри оказался вопросник, и Хейверс погрузилась в чтение. Тем временем из соседней комнаты доносился возмущенный голос Каролины Голдейкер.