Книга Клад вечных странников, страница 29 – Елена Арсеньева

– Я слышал, он старовер? – шепнул Павел Ирине. – Странно, что готов помогать нам сражаться, так сказать, с огнем. Они же все самосожженцы, им огненная смерть – милое дело!

– Не всем, – тихонько ответила Ирина. – Гари устраивали филипповцы, а бегуны – никогда. Они при жизни новое крещение получали, а сожжения осуждали – как и большинство старообрядцев, между прочим. Просто это уже стало расхожим штампом: как заговорят о раскольниках, так гари вспоминают.

– Гари и скопцов, – кивнул Павел. – Эти, как их, белые голуби, в здешних местах вроде бы селились?

– Они больше на Керженце… – начала было Ирина и вздрогнула, когда медлительный, чуть надтреснутый голос перебил ее:

– Самоискажение облика Божьего – это для малых душою. Что за победа над врагом, когда он умерщвлен? Невелика доблесть бороться с врагом зарезанным – ты поборись с живым.

– Дельный совет, – сухо сказал Павел и отошел к сараю, из которого Виталя под руководством гомонящей стайки старух уже тащил плуг… вообще говоря, то самое рало, облик которого навеки запечатлен в иллюстрациях к русским былинам. Именно таким ралом мирно орал свое поле Микула Селянинович, когда к нему подъехал со своей дружинушкой храброй высокомерный Вольга Святославич и начал выяснять, кто по жизни круче, пахарь или воин.

Выяснилось, что могучий джип более охотно готов примерять свою скорость к скорости пахаря, чем проворный «Мерседес». Сергей сел за руль. Пахарем вызвалась быть дородная и сильная баба Вера, поскольку у прочих плуг так и выворачивался из рук. Этим прочим, а также старухам были розданы лопаты и тяпки, а потом Петр повел свою разношерстную команду расширять «минерализованную полосу», начатую медленно ползущим железным конем. Тут же невесомо бродил и дед Никифор, и сначала Ирина не могла толком приняться за работу, потому что словно бы непрестанно чувствовала на себе его взгляд.

Поднимет голову, отмахнет со вспотевшего лба непослушную прядь – дед смотрит в другую сторону. Только начнет копать – эти глаза снова сверлят ее, и чудится, будто видит старик не просто взопревшую красотку с безукоризненной, несмотря на все передряги, прической, а ту, кого Ирина скрывала, тщательно скрывала даже от себя самой.

Вдобавок лопата вертелась в руках, как живая, то бестолково расшвыривая сухую землю, то скользя по траве, но никак не желая легко и просто срезать верхний слой дерна. А у остальных, даже не говоря о Павле с Виталей, которые сразу вышли в число передовиков сельхозтруда, все получалось запросто. Маришкины загорелые локти так и мелькали где-то впереди, почти на подступах к стахановцам. Старушонки тоже играючи отворачивали пласты дерна, и только Ирина бестолково горбатилась на своем участке полосы, все чаще распрямляя ноющую спину и покачиваясь на каблуках, как былинка…

Словом, она почувствовала нечто сходное со счастьем, когда вдруг прибежал Петр и устроил что-то вроде военного совета.

Оказалось, что в одном месте лес вдавался прямо в улицу, примыкая к зданию клуба, пусть ныне и заколоченного и полуразвалившегося. Некогда, еще в советские времена, здесь было нечто вроде естественного парка. Чтобы отжечь полосой безопасности деревню с этой стороны, надо было срубить как минимум пятнадцать вековых сосен. Работа на день для бригады лесорубов, оснащенных по последнему слову техники. Но для четверых мужиков, пусть и молодых, и крепких, но в арсенале у которых только два топора и одна неправленная пила, а времени в запасе и того меньше…

Надо ведь еще и землю копать, и траву на подступах к деревне косить! Резво начавшие старушки уже порядком повыдохлись и одна за другой брали тайм-аут, тревожно поглядывая на небо, приобретшее мутно-серый, с черными полосами облаков цвет.

Из времени, отведенного Петром на оборонительные работы, прошло уже полтора часа.

– Да, рубить мы их будем долгонько! – присвистнул Сергей, для участия в военном совете оставивший железного коня.

Изнемогшая баба Вера свалилась рядом с плугом прямо на землю и тяжело вздымала свою все еще пышную грудь.

Деревья и впрямь выглядели впечатляюще.

– А ведь потом еще и оттаскивать их в лес… – простонал Виталя, беспрестанно вытирая лицо краем футболки, давно уже утратившей первоначальный цвет и насквозь промокшей от пота.

– Ну, это ерунда, – махнул рукой Сергей, – это к джипу моему можно прицепить и оттащить. А вот свалить…

– Хочу ковер-самолет, – вдруг проскулил Виталя, с тоской глядя в мутное небо.

– И я хочу самолет – со звеном моих ребят! – скрежетнул зубами Петр. – И еще «боевку» вместо этой рубашонки. И грунтомет – огонь засыпать. А заодно бульдозер – минерализованную полосу рыть!

– Неплохо бы также иметь «Ил» с резервуаром воды на борту, ну, знаете, который тушит пожары сверху, – подхватил Павел.

Посмеялись. Не слишком весело, правда.

– Рвануть бы их, – задумчиво пробормотал Петр. – Взять бы на каждое по парочке гранат, привязать одну выше, одну ниже…

– А чеки как выдергивать? – с мальчишеским любопытством спросил Сергей.

– Лески привязать, в пучок собрать, потом вон там в ложбинку упасть – и дернуть. Сначала одно дерево, потом другое, и так далее. Работы на полчаса, строго говоря.

– Дело за малым, – буркнул Павел. – Тут ни у кого в подполе ящичек с гранатами не завалялся? Еще с Отечественной?

– Вы имеете в виду Отечественную войну 1812 года? – с невинным видом уточнил Сергей. – Ведь немцы сюда, насколько мне известно, не дошли?

– Да и французы не дошли, – не отказала себе Ирина в удовольствии поспорить. – Кроме того, ручными гранатами в той войне вряд ли пользовались.

– Да на что нам их французские гранаты? – спросил дед Никифор, подойдя, по своему обыкновению, неслышно. – Свои, русские есть в скиту.

Да… прозвучало это лихо, очень лихо! У Витали просто челюсть отвисла.

– Бог ты мой, – пробормотал Сергей. – Да неужели раскольники от правительственных войск гранатами отбивались?

Дед Никифор, перебирая лестовку [5] с кистью кожаных лепестков, смотрел на него чуть исподлобья, пристально, словно бы видел не просто взлохмаченного высокого парня, а также все, что Сергей тщательно скрывает от остальных, маскируя балагурством, и навязчивой эрудицией, и ненужной задиристостью…

Что же это, интересно знать?!

– Да ты чо, деда? – с некоторым усилием вернув на место отпавшую челюсть, пробормотал Виталя. – Какие гранаты?! Я скит как свои пять пальцев знаю, где ж они?..

– Там, куда вы их спрятали, – перебил старик, словно решив как можно скорее спасти душу лгуна от дальнейшего грехопадения. – Ты же сам ящики таскал, вспомни, внучек.

Взор его был невинен, голос мягок.

«Внучек» попятился, беззвучно шевеля губами.

– Ох, коротка же нынче память у молодых! – покачал седой головой дед Никифор, и в его надтреснутом голосе отчетливо зазвенели ехидные нотки. – Я, старик, и то помню, как вы нашли в подвале заваленную землею крышку и спустились в нижнее подземелье.