Онлайн книга «Три смерти Коломбины»
Кто, когда и зачем сделал эту видеозапись? Сумасшедший убийца, который уже мертв? Призрак, явившийся из потустороннего мира? Астра говорила о кельтской магии, об умении превращать воображаемые вещи в реальные – картинки могут воплотиться в действительность! Матвей возражал… Брюс верил, что такое возможно. По его мнению, флэшку следовало уничтожить. Астра была против. Она пришла к дому на Озерной улице, чтобы посоветоваться с баронессой… «Госпожа Гримм, похоже, дала отрицательный ответ». * * * Пять лет тому назад. Венеция Магда водила, вернее сказать, возила его по улочкам-каналам, и запах мокрых камней и сырости казался ему слаще аромата роз, а плеск воды звучал, как волшебная флейта. Глебов не замечал прославленных красот столицы карнавалов – он ловил каждый вздох Магды, каждое движение, каждый поворот ее головы. Он жалел, что не умеет писать картин: эта женщина была достойна кисти художников Возрождения – совершенство античности сочеталось в ней с чувственностью Востока. Расставаясь с Магдой в сумерках, расцвеченных желтыми огнями, Глебов, как пьяный, возвращался в отель, бросался на кровать в прохладном номере с окнами, выходящими на канал, и до утра перебирал в памяти – камешек за камешком, стеклышко за стеклышком – каждую частичку, которые складывали ее непостижимый образ. Пронизанный солнцем венецианский витраж… византийское панно… римская мозаика… А утром он лихорадочно собирался – мылся, брился, приглаживал расческой непослушный ежик волос, уже ощущая внутреннюю дрожь, возбуждение, гул крови в артериях. Бегом спускался на первый этаж, выходил на улицу, залитую лазурью и золотом, и до встречи с Магдой умирал от желания только прикоснуться к ее руке, увидеть заложенную за ухо прядь ее волос, длинную линию шеи, ложбинку груди в вырезе открытого яркого платья… Стоило ей появиться, и Глебову казалось, что он сидит на карусели, а какая-то скрытая сила принимается ее вращать… быстрее и быстрее… и вот уже ничего нельзя разглядеть, все мелькает, кружится голова, а в груди возникает пустота, как перед полетом в неизвестность. Магда показывала ему Венецию, будто она жила там много веков подряд. Часовую башню с маврами, Дворец дожей, росписи Тициана и Веронезе, Библиотеку Святого Марка, мост Риальто… – А здесь жила Дездемона, – сказала она, беря его за руку – и словно тысячи огненных игл впились в его тело, обжигая. – Потом ее похитил жуткий ревнивый Отелло! Она повернулась к Глебову, как бы намекая на некую свою и его причастность к сему факту, и медленно, с придыханием засмеялась. А он с ужасом почувствовал, с каким наслаждением можно сжимать железными пальцами нежное женское горло… – Все мужчины ревнивы? – заигрывая, спросила Магда. – И ты тоже мог бы убить? Признайся… Он, плохо соображая, кивнул. – Здесь жила Дез-де-мо-на… – гортанным голосом воркующей голубки повторила она. – Слышишь звенящие колокольчики? Ее имя все еще звучит здесь… Алексей поднял глаза на маленькое палаццо с высокими стрельчатыми окнами и ажурными балконами. – В лунную ночь она выходит на балкон, – прошептала Магда, прижимаясь к нему. – Хочешь ее увидеть? – Нет… нет. Зачем? Он наклонился и сухими от жара губами неловко поцеловал ее в подбородок, в шею, в вырез платья. Лодка, где они сидели, покачивалась на мутной воде, и оттого все вокруг казалось зыбким, нереальным. На стене дворца мерцали солнечные пятна. – Женщины ревнуют сильнее мужчин, – проговорила она, не отстраняясь. – Если ты мне изменишь когда-нибудь… я тебя убью. Ее слова были тем более странными, что Глебов в любви не объяснялся и клятвы верности не давал. Но после этого он уже оказался связанным такой клятвой – и не только не возражал, а обомлел от счастья. Прикажи она ему сейчас умереть – он бы, не раздумывая, бросился в канал. Наверное, его заворожили, околдовали средневековые камни, неуловимый дух Венеции и флюиды нескончаемой череды любовников, дающих друг другу заведомо невыполнимые обещания. На следующий день пошел дождь. Капли косо падали в воду, и город, подобно стыдливой красавице, надел серебристую вуаль. Сквозь нее проступали призрачные арки и колонны, византийские купола церквей, готические шпили. Волосы Магды намокли и завились на концах колечками, влажная кожа блестела. – Сверху Венеция похожа на рыбу, – говорила она, склонив голову на плечо Глебова. – Голова, брюшко, хвост… Но любоваться ею надо не с неба, а с воды. Она создана для взгляда из лодки. Ее нельзя пройти… только проплыть. Ты когда-нибудь стоял на коленях перед женщиной? – вдруг спросила Магда. – Нет, – честно признался он. – На этот город нужно смотреть, как на женщину с колен, – с восхищением и любовью… Венеция слилась с Магдой тем дождливым днем. Они обе обожали украшать себя и любоваться своей красотой. Одна гляделась в зеркало, другая – в воду. Поэтому зеркала родились именно здесь – на острове Мурано – и стали называться венецианскими. Магда жила в маленькой гостинице далеко от центра – она ненавидела шум, толпу, громкую музыку. Туда она и привела Глебова, когда они совсем вымокли и продрогли. Угощала его густым сладким вином, и он неожиданно захмелел, потянулся к ней холодными губами, опрокинул на спину, навалился, разрывая скользкий шелк платья… Магда смеялась и стонала, ее зубы блестели в красном сумраке тесного номера, зрачки вспыхивали, как кошачьи глаза, а тело извивалось, принуждая его применять больше силы. Глебов никогда бы не поверил, что способен на такое – не совладать с собой, наброситься на женщину, порвать одежду… Кошмар! Их неистовая любовная борьба закончилась взрывом, который ослепил и оглушил Глебова, опустошил его, вынул у него сердце и бросил к ногам Магды… Она заставила его опуститься на колени и вымаливать прощение. – Ты насильник! – смеялась она. – А я люблю нежных мужчин… Ты едва не растерзал меня. Он каялся, хотя был уверен, что она сама этого хотела. Магда подошла к окну, подозвала его жестом насытившейся львицы и приподняла красные шторы. Темноту, полную дождя, прорезывали огни. По черной воде узкого канала плыла лодка, в ней стояли люди в традиционных итальянских карнавальных костюмах – Шут, Арлекин, Пьеро, Коломбина, Панталоне. Звучала музыка… Один из ряженых поднял голову и помахал кому-то рукой. Магда побледнела и отшатнулась. – Что с тобой? – удивился Глебов. – Он нас увидел… – растерянно прошептала она. – Кто? – Не важно… Кто угодно. Чужой… Маска! – Так ведь карнавал скоро. Венеция – город масок. – Раньше здесь все ходили в масках… – кивнула она. – От дожа до последней служанки или торговки рыбой. – Чего ты испугалась? |