Онлайн книга «Уйти нельзя остаться»
|
Теперь же Карен стал вальяжным, от былой застенчивости-замкнутости не осталось и следа. И взгляды, которые он бросал на Леру, уже не имели ничего общего с былой романтичностью. Чем она и воспользовалась, чтобы сбежать из центра внимания. – Как живешь, Карен? Ее маневр удался, и, пока она вела незатейливый диалог с Кареном, остальные переключились друг на друга. Лера сочла, что может уйти, никого не обидев. Она подошла к Мише. – Мне пора, Мишуня. Можешь дать мне фотографии? Я пересниму и верну тебе в целости и сохранности. – Какой вопрос! И вскоре Лера, пожав все мужские руки и поцеловав все женские щеки, вышла из кафе, держа под мышкой большой конверт со снимками. Ее тут же нагнал Карен. – Ты на чем? – На том, что поймаю, – усмехнулась Лера. – Садись, я тебя довезу! Едва Лера оказалась в его просторной, ухоженной машине (марку она не определила – она не разбиралась в европейских автомобилях), как Карен произнес: – Может, поужинаем вместе? – И окинул ее недвусмысленным, восхищенно-плотоядным взглядом. Глупо, наверное, но Лера расстроилась. Тот задумчивый Карен ее воспоминаний нравился ей куда больше. – Я устала, Карен. Знаешь, я отвыкла от таких больших и шумных встреч. – Одичала ты там в Америке, Лера! – Угу, что-то в этом роде… Карен, скажи… Вы вроде бы все дружили в школе, держались одной группой… Ты не знаешь поточнее, отчего Толя, Славик и Андрюша умерли? У Славы инфаркт, сказали его родители, но так странно, так рано… – Русский человек неумеренно пьет, – сообщил Карен. – Оттого и мрет. – Все трое пили? – Наверное. Ты же сама сказала, что Толик спился. Остальные тоже наверняка. Иначе отчего человек может помереть в наши годы? Мы же еще молодые. – То-то и оно. А точно ты не знаешь? – Я не общался с ними после школы. Только с Димкой, Костиком и Робертом. Помнишь их? – Конечно. А отчего они сегодня не пришли? – Боб в командировке, а Димка и Костик не захотели. Им наши однокласснички ни с какой стороны не интересны. Сама видела, во что девчонки превратились, во что Юрка, Миша… Вот если б с тобой одной была встреча – пришли бы. И Боб пришел бы, думаю. К тебе все парни хорошо относились… Лер, слушай… Может, поедем все-таки, поужинаем? Что-то меня на сантимент пробило… Я ведь в тебя влюблен был. – Я знаю, – улыбнулась Лера. – Знаешь? Откуда? Я ж ни словом, ни взглядом!!! – Ни словом – это верно. А вот насчет «ни взглядом»… Твои глаза следовали за мной повсюду, Карик. Неужели ты не отдавал себе в этом отчета? – Ни боже мой! Я был абсолютно убежден, что игнорирую тебя полностью, стопроцентно законспирировался! – Как забавно вспоминать теперь, правда? А я видела, как ты на меня смотрел… И удивлялась, что ты смотреть – смотришь, а ни разу ко мне не подошел… – Стеснялся, Лер. Сейчас лицо Карена вдруг приобрело то давнее, задумчиво-застенчивое выражение, и Лера была ему благодарна за него. – А если бы подошел… Неужто бы ты мне тогда ответила взаимностью? Я же на голову ниже тебя был… – Взаимностью? В чем, Карен? – вдруг нахмурилась она, вспомнив Юру. Карен засмеялся. – Ты стала циничной, Лера! – Почему это? – опешила она. – Мальчишку, то есть меня в те годы, в чем заподозрила? Я же не Юрка, я романтиком был! И еще немножко им остался, между прочим. Мог ведь сказать: поехали в номера! А я сказал: поехали ужинать… А? Чувствуешь разницу? – Ну, ты даешь, – пробормотала Лера. – Ты шутишь, надеюсь? – Конечно, шучу, моя прелесть. Карен вдруг развернулся к ней всем корпусом. Он мотор еще не завел, но в машине уже негромко играла музыка, что-то на французском. Его черные глаза отражали отблески уличных фонарей, и в них Лера увидела неожиданное, растроганное выражение. – Дай мне руку, Лерка. – Она чуть с опаской протянула ладошку, и Карен крепко сжал ее пальцы. – Я уже, конечно, стал старым циником, но все же… Тогда ты была для меня Прекрасной Дамой. Наверное, потому и не подошел и ничего тебе не сказал: о чем можно говорить, что можно делать с Прекрасной Дамой? Ей можно только служить. И я тебе служил… В мыслях. – Он смущенно рассмеялся. – Карик, извини меня. – С ума сошла? За что? – Просто, понимаешь, тогда… Даже сейчас, когда я взрослая, трудно понять, что у другого в голове, особенно когда этот другой – мужчина, – а тогда все воспринималось через призму Юрки. Он был у нас законодателем мод, властителем дум… А ты сам знаешь, как он к девочкам относился… – Скажи… У тебя тогда с Юркой что-то было? – Ничего. – Я так и думал! Но сейчас, не поверишь… Двадцать с лишним лет прошло, а вот облегчение испытал… Ты не представляешь, как меня воротило от всех этих давалок! – Ну, зачем ты так грубо, – поморщилась Лера. – Девчонки в него влюблялись. И потому уступали…. – Лер, не смеши! Какое «уступали»? Они сами под Юрку лезли… Он это дело на поток поставил, групповухи устраивал. Они же пачками перлись, так пацаны их и оприходовали коллективно! – Не надо так, Карен! В Юру многие девочки были влюблены. А странно сейчас видеть всех взрослыми, солидными. И уже не влюбленными. Даже жалко. Глаза уже не горят… – Эх, Лера, наивная… Я-то знаю, как дело было… – Ты тоже участвовал? – Я перестал с ним дружить в конце девятого класса! Ты забыла? И никакого отношения к их забавам не имел! Она действительно забыла, но постеснялась в этом признаться. – В моей семье меня приучили по-другому относиться к женщине. Уважительно. А как таких уважать, скажи? – Поэтому, как ты сказал, я была для тебя Прекрасной Дамой? – сменила щекотливую тему Лера. – Наверное, – серьезно согласился Карен. – И еще потому, что ты была красивая. Не самая красивая в классе, да соль не в этом. Ты была задумчивая и грациозная. Жаль, я стал подзабывать стихи на армянском, а то бы прочитал тебе про горную лань! – А что же тогда не прочел? Когда помнил? – Стеснялся, Лер. Некоторое время Карен смотрел на нее внимательно, и его полные губы подрагивали, словно борясь одновременно с двумя крайностями: с физическим желанием и порывом дружеской сентиментальности. Кажется, победила дружба. – Боб возвращается из командировки через два дня. Давай я сговорюсь с пацанами, и встретимся отдельно, вчетвером? |