Онлайн книга «Наш сказочный роман»
|
Как трудно не прислушиваться к внутреннему голосу, предупреждавшему ее, что он в конце концов поймет, что она ему не подходит. Но темные мысли отошли на задний план, стоило Стюарту прикусить ей нижнюю губу и прошептать: – Я влюблен в твой рот, лапушка. Сердце подпрыгнуло, но она заставила себя подавить радость. Это всего лишь слова. Она провела голой ногой по ноге Стюарта, и у него вырвался стон. – Что означает «лапушка»? – спросила она. Он приподнялся на локте: – Ты серьезно? – Сгораю от любопытства. – «Лапушка» означает маленькую лапку. И прежде чем ты спросишь почему, объясняю – понятия не имею. – Мне нравится. Лапу-у-ушка. – Она протянула второй слог. – Так мило. – Лучше, чем mon petit chou, что по-французски означает «моя капустка». – Я думала, что ты не знаешь французского. – Это – предел моих познаний. – Ну, теперь я хотя бы смогу так назвать Пайпер, когда она позвонит мне в следующий раз. Взгляд у Стюарта сделался рассеянным, и Пейшенс тронула его за щеку: – Ты думаешь о том, что нам рассказала Ана? – Дедушка Теодор отнял у нее… столько всего. У нее могла бы быть совершенно другая жизнь. – Он опустил глаза. – Я вот что думаю: нет ли возможности хоть немного уменьшить ее горе. – Но как? Время вспять не повернешь. – Вообще-то… – Он перевернулся на бок. – Я думал об этом днем. – О том, чтобы вернуть время назад? – Что-то в этом роде. Она тоже повернулась на бок и внимательно на него посмотрела: – Что именно? – Я думал о картине… той, что была на фотографии – где нарисована Ана. – Помню, но она сказала, что твой дед скупил все картины. – Но что, если ему это не удалось? Что, если он не смог скупить их все? Ана говорила, что было много картин и рисунков. Вполне возможно, что одна или две картины уцелели. Дедушка Теодор был, конечно, влиятельным человеком, но не всемогущим, каким он себя считал. – Ты действительно думаешь, что картины остались? – Это возможно, и если хоть одна осталась, тогда Ана вернет себе частичку того, что потеряла. Немного, но… Какой замечательный, благородный жест! – Но Найджел умер много лет назад, – напомнила она Стюарту. – Каким образом мы выясним что-нибудь о его картинах? – Мы можем хотя бы попытаться. Я уже поискал в Интернете: у Найджела, оказывается, была сестра. – Да ну? И она жива? – Жива, и живет в Париже. Если кто и знает, что случилось с его работами, то это она. Все, что нам нужно, – это чтобы кто-нибудь поехал туда и поговорил с ней. Тебе не приходит в голову, к кому мы могли бы обратиться? – спросил он, смахивая у нее со лба челку. – Смешной вопрос. Представь, я это знаю, – улыбнулась Пейшенс. – Я уверена, что Пайпер будет рада помочь. Она знает, как много Ана для меня значит. Я позвоню ей завтра. Если повезет, то она уже на этой неделе сможет поговорить с сестрой Найджела. – Было бы здорово. Спасибо. – После всего, что Ана для меня сделала, это такая малость. Мне не меньше чем тебе не терпится отыскать эту картину. И вернуть часть возлюбленного женщине, спасшей ее. Это больше, чем коробка с вырезками на память или вереница котов, носящих его имя. Вспомнив про котов, Пейшенс тихонько засмеялась. – Почему тебе смешно? – спросил Стюарт. – Я подумала, что если у котов была индивидуальность Найджела, то выходит, что он никогда не переставал есть. – Интересное соображение. Как-нибудь спросим у Аны. А пока что, – он приподнялся над ней, – у нас есть несколько часов до того, как позвонить твоей сестре. Ведь в Париже еще полночь. – Он схватил ее за талию и подмял под себя. Пейшенс взвизгнула. – Нам придется чем-то убить время. Пайпер с радостью согласилась пойти к сестре Найджела. – Мы со Стюартом будем тебе весьма признательны, – сказала Пейшенс. – Стюарт? О! – Пайпер приблизила лицо к экрану компьютера. – И как у вас с ним дела? Он все еще переживает по поводу… клуба? У Пейшенс в мозгу промелькнуло то, что происходило у них со Стюартом в постели. – Кажется, он это переварил. – Послушай, я тебе говорила, что он поймет. Ты же пошла туда работать не потому, что тебе нравилось танцевать раздетой на столе. Пейшенс поморщилась. – Ты права: Стюарт говорит, что он понимает. – Подожди… что означает «говорит, что понимает»? Ты ему не веришь? – Нет, верю. Стюарт… он замечательный. – Тогда что не так? – Ничего. – Как объяснить, что проблема именно в том, что Стюарт такой замечательный. Даже слишком замечательный. А вот она… Черт, она не стоит его. Рано или поздно этот сон закончится. Пейшенс вздохнула. А Пайпер, разумеется, это заметила. – Пейшенс? Пейшенс растерянно заморгала, встретившись с настороженным взглядом сестры. – Ты чего-то недоговариваешь, да? – строго спросила Пайпер. – М-м-м… – Пейшенс закусила губу. Только бы Пайпер не заметила, как она покраснела! Вся надежда на старую несовершенную фотокамеру в компьютере сестры. Но надежда не оправдалась. – О боже! У тебя с твоим хозяином что-то происходит не так? – Он – внучатый племянник хозяйки. – Какая разница? – Разница… Разница, как между свиданиями с боссом и соседом, – ответила она. – Представь это себе. Пайпер выкатила глаза. – Ради бога… Единственный наш сосед – это одиннадцатилетний мальчик, а мой босс еще даже… Сестра почему-то не договорила и отвела взгляд от экрана. – Даже что? Пайпер? – Прости, я забыла, что хотела сказать. А ты не ответила на мой вопрос. У тебя роман со Стюартом Даченко? – В настоящее время – да. – Ничего себе! Это же классно! – У Пайпер рот был до ушей. – Я так рада за тебя. – Не делай поспешных выводов. Ничего серьезного. Конечно, она так и не сказала ему одну вещь. Не было подходящего случая… после его ласк. Такое не выболтаешь просто так, как ни в чем не бывало. «Послушай, Стюарт, кстати, в прошлом я не только танцевала обнаженной, но было еще кое-что, о чем я тебе не рассказала. В общем, была еще история с полицией…» Пейшенс снова вернулась к разговору о сестре Найджела Ружо. |