Онлайн книга «Терпкий вкус тутовника»
|
Тетя Регина пришла со смены поздно. Все сидели за столом, осоловевшие от еды. Лариса уснула прямо на стуле. Алла тоже зевала. Регина пришла, бросила на стол целлофановый пакет. – Я тут вам фытчинов принесла. По дороге купила. – А мы уже поели, – сказал дядя Володя. Алла очнулась и смотрела на тетю Регину. Она оказалась маленькой, чуть выше Аллы, безгрудой, с огромным животом, на который мятыми складками была натянута форменная юбка. Но не это оказалось самым страшным. У тети Регины полностью отсутствовали передние зубы. Такого Алла еще не видела. Тетя Регина потянулась и чмокнула Аллу в щеку. От нее странно пахло. Алла не знала чем, но чем-то неприятным. Резким, тяжелым. Их отправили спать. Алле сказали лечь с Ларисой – валетом. – А это как? – спросила Алла. – Ты сюда головой, а я в другую сторону, – объяснила Лариска. – Только не пихай меня ногами. Они легли. Алла не могла уснуть в непривычной позе, с кашей в голове от новых ощущений. Сашка спал на кровати рядом. Алла увидела его в трусах и застеснялась. Она никогда не видела взрослого мальчика в одних трусах. – Ларис, а чем это от твоей мамы пахнет? – А, это? Арака. Водка осетинская. Она всегда после смены ее пьет. Расслабляется. – А что такое фытчин? – Пирог с мясом. Мама в ларьке покупает. Терпеть его не могу. Алла спала, и ей снилась беззубая тетя Регина. Екатерина Андреевна и Регина сидели на кухне. Пили привезенное из Москвы вино. Регина кусала одной стороной рта пирожок с капустой. Володя ушел спать. – Ну, что случилось? – спросила Регина. – Ничего не случилось. С чего ты взяла? – Ты просто так сюда не приезжаешь. – Да там моя подруга разводится с мужем и хочет, чтобы я на суде свидетелем была. – А ты сюда сбежала? У тебя что, с этим мужем что-то было? – Регин, я не в твоей детской комнате милиции сижу. Хватит меня допрашивать. Давай просто поговорим. Столько лет не виделись. Лучше скажи, чего ты себе зубы не вставишь? – В тихом омуте черти водятся. Это точно про тебя. Ты мужика, что ли, увела? – Никого я не уводила. Просто приехала тебя повидать, на могилу к маме сходить. – Ну-ну. Что-то не верится, что ты по мне так соскучилась. О могиле не беспокойся. Я заезжаю туда. Осенью и весной мою там, убираю. – Спасибо тебе. – Лучше денег дай. Шучу. Зубов нет, потому что денег нет. Моей зарплаты только на еду хватает. А Вовка больше на пряжу тратит, чем за свои кофточки выручает. Надоело, весь дом в нитках. Дизайнер хренов. Предлагал же ему мой отец: давай устрою на нормальную работу, инженером. Так нет, этот уперся. Вот сидит и вяжет теперь. А я корячусь. – Но он же детьми занимается… – Плохо занимается. Сашка – троечник, у Ларки вообще мозгов нет. Кстати, я тут ей путевку в пионерский лагерь взяла. Хочешь, я Алку пристрою? – Хочу. Только мне уехать нужно будет. Мне всего две недели дали отпуска. – Да отправлю я ее назад, не волнуйся. Здоровая деваха, доедет. Я здесь посажу, ты в Москве встретишь. – Спасибо, Регина. А про Нину ничего не знаешь? – Знаю. Уехала она с мужем и дочкой. – Куда? – В Москву. Ее мужу там работу предложили. Он ведь хирург… – А адреса не знаешь? – Нет. А она тебе не звонила? – Не звонила. Наверное, у нее мой старый телефон – на Пятницкой. А нового нет. Жаль, хотела к ней зайти. – Тоже мне проблема – найти человека в Москве. Обратись в справочное бюро. Имя и фамилию ты знаешь. Было бы желание. – Да, надо бы. Все, пошли спать. Все следующую неделю Екатерина Андреевна стояла у плиты – жарила, парила, варила. Сашка с Лариской поселились на кухне. «Катьандревна, готово? Ну, Катьандревна». Володя учил Аллу вязать. Подарил ей крючок и показал, как сплести косичку. К концу недели Алла связала половину салфетки. Еще они вместе рисовали наряды – красивых женщин в вязаных юбках, кофточках, пальто… Дядя Володя считал, что у Аллы талант. Тетя Регина приходила вечером, дыша аракой. По привычке бросала на стол пакет с холодными фытчинами, которые никто не ел. В последний день перед отъездом Екатерины Андреевны в Москву, а Аллы и Ларисы – в пионерский лагерь Екатерина Андреевна затеяла генеральную уборку. Убирали все, включая Сашку, которому доверили расставить книги и сложить журналы. Лариса с Аллой занимались детской комнатой. Лариска перебирала наряды – что брать в лагерь, что оставить. Алла застилала постели. Она подняла простыню на кровати Сашки и увидела клеенку – коричневую, жесткую, с разводами. Алла испугалась. – Ларис, а зачем здесь клеенка? – спросила она шепотом. – Да ссытся он до сих пор, – спокойно ответила та. – А почему? – Да его воспитательница в детском саду напугала. – Как? – Вывела без трусов в соседнюю группу. У них знаешь, какая воспитательница была? Ужас. Еще плакать запрещала. Если заплачешь – до конца тихого часа стоять будешь голый. – А за что? – За то, что не спишь в тихий час. – А Сашка что? – А он взял и обоссался. Прямо на ковер. От страха. – А она? – А она ему подзатыльник отвесила и в туалет потащила. А он упал. Так она его по полу волокла. – А дети? – А что дети? Смеялись. – А ты откуда знаешь? – Так его же в мою группу привели. Без трусов стоять. Но наша воспитательница так никогда не делала. Она добрая была. Еще Сашку жалела потом. Алла после этого с Сашкой не разговаривала – ей было стыдно за то, что она знает его тайну. То, что знать не положено. Про Ларису Алла тоже успела узнать. От матери. У Ларисы, когда та волновалась, тряслись руки. Мелко-мелко. Она продолжала писать, есть, резать хлеб трясущимися руками. Казалось, кроме Аллы, никто трясущихся рук Ларисы не замечал. Алла не выдержала и спросила у матери: – Мам, а почему у Лариски руки трясутся? Ты видела? – Видела. Это на нервной почве. У нее и в детстве руки тряслись. Еще сильнее. Сейчас еще не так заметно. У нее и подбородочек трясся. – А почему? – Потому что не лечили. Регина думала, само пройдет. А не прошло. – А когда это началось? Из-за чего? – Аллу, как всех подростков, интересовали подробности. Мать ей тогда не ответила. А на следующий день Алла сама догадалась о причине тремора. Тетя Регина пришла со смены. Только запах от нее был сильнее обычного. Зашла в комнату. В углу на стуле лежала куча неглаженого белья. Эта куча уже неделю лежала, и тетя Регина не обращала на нее внимания. А тут взъелась. |