Книга Каган русов, страница 107 – Сергей Шведов

- Сказал же боярин Михаил, что затея царевича Бориса – зряшная затея, - попытался успокоить воеводу Троян.

- Не верю я ему, - негромко сказал Вадим. – Месяц назад он уезжал из города. Куда? Зачем?

- Мало ли, - пожал плечами Бирюч. – Дел-то у болгарского воеводы с избытком. Сказал же он тебе, что надо дальние крепости проверить.

- Он их так удачно проверил, что крепости одна за другой оказались в руках царевича Бориса, - усмехнулся Вадим. – Сдается мне, что Святослав напрасно поверил этому человеку.

- Но ведь боярин Михаил сразу же перешел на сторону кагана и не один, а с большим войском. От Христа он отрекся и клятву принес Святославу на жертвенном камне Перуна.

- А ты от своих богов отрекся бы, Троян?

- С какой же стати? – удивился Белый Волк.

- То-то и оно, - нахмурился Вадим. – А ведь наверняка мог бы с выгодой устроится на франкских землях при короле Оттоне.

- Не пойму к чему ты клонишь, воевода, - рассердился Троян. – Большинство бояр так и остались печальниками Христа, хотя и дали клятву Святославу. Никто того боярина Михаила к перемене веры не принуждал. У нас и своих христиан с избытком и никто из них к врагу не переметнулся и клятвы, данной кагану, не изменил. Возьми того же боярина Юрия…

- Да при чем тут Юрий, - махнул рукой Вадим. – Не о нем сейчас речь. Чувствую я, готовятся болгарские бояре к чему-то и не только у нас в Переяславце.

Траяну осталось только плечами пожать. Сам он пока ничего подозрительного в поведении болгар не усматривал. Тот же боярин Симеон не раз звал Трояна и Бирюча в дом и даже намекал на возможный брак молодого новгородца со своей младшей дочерью. Даром что Бирюч язычник, а Софья христианка. И другие бояре от Симеона не отставали. А пустыми подозрениями можно отпугнуть от себя даже доброжелательно настроенных людей.

- Болгарских мечников в Переяславце вдвое больше, чем наших, - продолжал стоять на своем Вадим. – В других городах положение еще хуже. Там нашим меньше и вчетверо и впятеро. А ну как перейдут они все на сторону царевича Бориса? И что тогда?

Троян уже открыл рот для ответа, но тут в горницу вбежал боярин Ставр с криком:

- Чужака поймали.

Боярин Ставр был невысок ростом, в движениях быстр и слыл отчаянным рубакой. Однако горячность его порой подводила, и он, случалось, попадал впросак в делах, где требовался холодный расчет. Впрочем, Ставр был еще довольно молод и с годами должен был остепениться.

- Веди, - коротко бросил Вадим.

Троян хоть и не сразу, но признал в худом седовласом человеке своего старого товарища и шагнул ему навстречу, широко раскинув руки:

- Азар!

Потрепала жизнь бывшего итильского бека Азарию, ничего не скажешь. Он, по-прежнему, был худ и жилист, но волосы его совсем побелели от времени, а в больших выразительных глазах на век поселилась тоска. Тем не менее, он улыбнулся Трояну и прижал Белого Волка к широкой груди.

- Побратимы, что ли? – спросил удивленный Ставр.

- Азар из круга Вия, - тихо, но веско отозвался Троян.

Лицо Ставра вытянулось. Похоже, он впервые сталкивался с человеком, которого коснулась длань Чернобога. Круг Вия – это серьезно. И если ведун высокого ранга посвящения объявился в Переяславце, то, надо полагать, не с пустой блажью.

- Доростол уже пал, - спокойно проговорил Азар. – Весь юг Болгарии охвачен мятежом. Царевич Борис с тридцатитысячной ратью движется к Переяславцу. Дунай пениться от его многочисленный ладей.

- Бирюч, - обернулся Вадим к молодому новгородцу. - Закрой городские ворота и выстави на вежи наших людей.

- Но ведь в Доростоле было три тысячи мечников во главе с атаманом Еленем, - нахмурился Троян.

- Не уцелел никто, - вздохнул Азар. – Ночью болгары открыли ворота царевичу Борису. Русаланов взяли врасплох. Я опоздал с предупреждением.

За царевичем Борисом чувствовалась серьезная сила. Еще и двух месяцев не прошло, как он пересек границу Болгарии, а под его рукой уже огромная рать. И многие из тех, кто присягнул Святославу переметнулись к нему.

- Ромеи, - пояснил Азар. – Они снабдили Бориса золотом и свели с нужными людьми. Натана ты должен помнить, Траян?

- Так ведь он хазар? – удивился Белый Волк.

- Он не хазар, он сефард и теперь до конца дней будет мстить Святославу за утерянную власть над огромным краем. Натан мой кровник. Это по его приказу ган Аршак убил в Киеве боярина Алексея и мою дочь Марию.

- Так ты ее нашел?! – воскликнул удивленный Траян.

- Нашел, чтобы вновь потерять, но теперь уже навсегда, - посмурнел ликом Азар. – Вряд ли наши пути в стране Вырай пересекутся. К счастью для нее.

- Надо уходить, - задумчиво проговорил Ставр. – Коней у нас достаточно.

- У болгар в них тоже нет недостатка, - покачал головой Вадим. – Борис перекроет нам дорогу, а воевода Михаил ударит в спину. Если нас вообще выпустят из города.

- А почему ты так уверен, что воевода Михаил изменил клятве, данной Святославу? – опять было вскинулся Троян.

- Изменил, - сказал спокойно Азар. – В этом у меня сомнений нет. Именно на Михаила рассчитывали ромеи, посылая в Болгарию Бориса. Натан сговорился с ним задолго до того, как царевич пересек границу.

Воевода Михаил не рискнул сам явится на глаза Белому Волку и прислал к нему посланца. Боярин Симеон пучил на русов глаза и все пытался дознаться, кто и почему закрыл городские ворота.

- Раз закрыли, значит так надо, - холодно бросил ему Вадим.

- Кому надо? – не сдавался Симеон.

- Мне надо, - жестко сказал Белый Волк. – Передай воеводе Михаилу, что Переяславец я царевичу Борису не сдам.

- Да где он тот царевич Борис? – возмутился Симеон. – Кто его видел? Чудишь ты, воевода. Садишься в осаду, а в городе продовольствия на два дня. Взбунтуются люди – не удержишь.

- Как это на два дня, - шагнул к Симеону Троян. – А где деньги, боярин, которые тебе были выданы на приобретение запасов?

- Так ведь не успели, – развел руками Симеон и растерянно оглянулся на своих мечников. – Ведь месяца еще не прошло.

- Виляешь, боярин, - страшно глянул на болгарина Вадим. – Ну да ладно, спрос с тебя позже будет. А пока вели забивать коней. Конину будем есть по твоей милости. Так и объяснишь обывателям.

- Как скажешь, воевода, - испуганно отозвался боярин и поспешил убраться с глаз рассерженного Вадима.

Теперь даже у Траяна не осталось сомнений по поводу верности болгар клятве, данной кагану Святославу. Переяславцы заволновались было, узнав об осаде, но тут же успокоились, словно по мановению чьей-то невидимой руки. А рука эта, скорее всего, принадлежала воеводе Михаилу, выгадывавшему удобный момент, чтобы ударить русам в спину.