Онлайн книга «Музыка джунглей»
|
Стибки потихоньку начали перетаскивать свои пожитки на плот, и бдительный Свистоль потребовал от вождя (так они стали называть Джро), чтобы тот выполнил свою часть сделки. – Ну что же, смотрите. – Стибок с легким вздохом порылся в недрах облупленного докторского саквояжа, невесть какими судьбами занесённого в джунгли, и достал оттуда туго завязанный полотняный мешочек. Распустив тесёмки, он высыпал на ладонь горсть семян. Размером они были примерно с семечко кориандра и отливали тусклым стальным блеском, словно спинки клопов-гладышей, резвящихся на мелководье. – Это – семена знаменитого Железного Занавеса, – сказал он. – Именно им обязаны мы нашему процветанию и уникальной устной культуре. Большой Папа чуть слышно фыркнул. Он был не самого лучшего мнения об устной культуре племени стиб. – Собрать такие семена может каждый. Семенные коробочки вызревают раз в год, и нарвать их с внешней стороны Занавеса не составляет труда. Весь секрет заключается в том, чтобы заставить их прорасти. Секрет быстрого проращивания скрыт в воздействии на семена некоторых ферментов, содержащихся в человеческом организме, а именно в желудочном соке. Как только на предварительно освобождённое от оболочки и размоченное семя попадает хотя бы капля желудочного сока, оно начинает бурное развитие. Спустя полсуток изгородь достигает высоты в полтора человеческих роста. В это же время ветви начинают срастаться друг с другом, а шипы – твердеть. Если вы желаете где-то подрезать Занавес или каким-нибудь образом купажировать его, то это надо делать в течение первых нескольких часов. Потом будет поздно. – Где это ты таких слов набрался, Джро? – с удивлением спросил его Папа. – Купажирование, ферменты… – О, стиб вообще очень образованный народ, – начал хвалиться Джро. – Наши знания, особенно в области ботаники, огромны, и… – Постой-ка, ботаник! А каким образом вы добываете желудочный сок? Стибок замолчал и уставился на Папу своими светлыми глазками. На физиономии его потихоньку проступала неуверенная улыбка. Затем Джро продемонстрировал два вытянутых пальца, указательный и средний, плотно прижатые друг к другу, и поднёс их к полураскрытому рту. В это же самое время на другом конце деревни племянница Джро в гораздо менее изысканных выражениях выдавала Пыхе главную тайну племени. – Сначала чистишь, – объясняла она, подцепляя грязноватым ногтем кожуру, – потом кладёшь семечко в лунку – и бя-я! Пыха недоверчиво ухмылялся, слушая пояснения. С того самого момента, как он шагнул с брёвен плота на шаткий мостик, ведущий во владения стиб, его не покидало напряжение. Пыха всё время ожидал подвоха; и сейчас, слушая пояснения, на всякий случай не верил ни единому слову. Вдобавок ко всему, он не привык общаться с девочками. У смоукеров девочки и мальчики держались особняком друг от друга. Разумеется, случались и общие игры, и совместные посиделки у костра, однако, как правило, по-настоящему интересоваться противоположным полом они начинали только после школы: считалось правильным сначала обзавестись собственной корзинкой и делянкой табака. А племянница Джро была к тому же из чужого племени. Впрочем, некоторая робость Пыхи с лихвой возмещалась её непосредственностью. Она вполне сносно разговаривала на понятном смоукерам языке и, казалось, вовсе не знала, что такое смущение. – Тебя как зовут? – первым делом спросила она. – Пыха, – представился Пыха, очень гордившийся своим именем. Девчонка захихикала. Как и у всех стибков, у неё была синяя кожа и целая галактика индиговых веснушек вокруг носа, словно кто-то брызнул ей в лицо чернил. – Что за смешное имя! Это потому, что ты пыхтишь? – Это настоящее смоукеровское имя, – солидно ответил Пыха. – Правильное. Мой папа услышал его во сне, от самого Никоцианта. – А кто такой Никоциант? – О-о! Никоциант – это Великий Табачный Дух! А у вас разве о нём не слышали? – Не-а. У нас Великий Дух – это Живущий Внутри. – Внутри чего? – Чего-чего! Занавеса, конечно! – Гм… А тебя как зовут? – поинтересовался Пыха. Про себя он окрестил девчонку «стибовочкой» и никак не мог сообразить, нравится она ему или нет. У племянницы Джро было худенькое тело подростка, маленькое треугольное личико с чуть вздёрнутым носом и неожиданно большой полногубый рот. Светлые водянисто-голубые глаза смотрели на мир абсолютно невинно, как и у всех стиб. – Кастрация! – радостно сообщила она. – Как?!! – глаза Пыхи полезли на лоб. – Вообще-то родители хотели назвать меня Констанция, но моя мама дико картавит. Так я и осталась Кастрацией. А фамилия у меня – Аппельфиги. А твоя как? – А что это такое – фамилия? – удивился Пыха. – А ты не знаешь?! Ну, вы и дикари! – ужаснулась Кастрация и тут же потянула Пыху за руку. – Пойдём, я покажу тебе деревню! – За что тебя тут оставили? – А, так, ерунда! Просто неудачная шутка! Пыха покачал головой. Он уже получил некоторое представление о манере местных жителей шутить. – Пострадавшие хотя бы выжили? – как можно более тактично осведомился он. Кастрация хихикнула: – Да ничего такого не было! Ну, напугала маленько кое-кого… Пыха решил не углубляться в эту тему. Смоукеры категорически отказывались верить в чудесный метод проращивания семян до тех пор, пока Джро с оскорблённым видом не продемонстрировал его на собственном примере. Когда спустя несколько минут из земли проклюнулся нежный розовато-зелёный росток, Свистоль шумно перевёл дух. – Сколько же семян можно… э… прорастить за один раз? – А это как харч будешь метать, – доходчиво объяснил Джро. – У кого на целый мешок хватает, а у кого и на сотню зёрен не наберётся. – Что ж вы, всей деревней, что ли, это самое?.. – О, йес! Сётенли! Это, натурально, не слишком-то приятно, но зато надёжно! Росток между тем продолжал выползать из почвы буквально на глазах. – Для чистоты эксперимента надо, чтобы теперь кто-то из нас… – осторожно произнёс Большой Папа. Дымок хмыкнул, потом огляделся стыдливо по сторонам и выбрал из мешочка семя. – Кожуру, кожуру сковырнуть! – напомнил Джро. После того как второй росток показался из почвы, Джро Кейкссер осторожно спросил: – Вы довольны? Мы выполнили свою часть сделки? – Пожалуй… – с некоторым сомнением протянул Большой Папа. Дымок поморщился и сплюнул. – Будем считать, что так. А эти семена… – Они ваши, – стибок вынул из саквояжа несколько туго набитых полотняных мешочков и вручил их смоукерам. |