Онлайн книга «Вещий. Разведка боем»
|
– Прости, забот сейчас у меня много. Благодарен премного, что дочь быстро вернул, еще никто не хватился. Рад, что не ошибся в тебе. Я поклонился, подхватил мешочек и вышел. Вскоре я был дома, перемахнул через забор и постучал в окно. Когда после ужина мы уже лежали в постели, Лена попросила рассказать, зачем приходил купец Перминов и куда я исчезал. Взяв с нее слово молчать и никому не рассказывать, опустив некоторые детали, я живописал историю побега и поимки беглецов. Лена слушала затаив дыхание, глаза ее блестели. В конце моего повествования на глазах появились слезы. – Это жестоко! – Ты о чем? – Илью отдадут под суд и лишат боярского звания. У Перминова полно денег, и он подкупит любой суд. Надо спасти Илью. – Ты предлагаешь мне пойти в суд видаком? Нет уж, напакостничал – пусть отвечает, коли он мужчина. – Как ты не понимаешь, он ее любит! – И что с того? – Бесчувственный чурбан! Где он? – Известно где – в подвале у Перминова. – Юрочка, дорогой, вызволи его оттуда. Ни фига себе – вызволи. Не для того я помог его туда упрятать, чтобы самому вызволять. Ленка не успокаивалась, упрашивала, клянчила, ругалась. Наконец я не выдержал: – Хорошо, прямо сейчас оденусь и пойду вызволять. Только ведь собаки во дворе злющие. – Милый, ты сумеешь. Вот незадача. Один говорит – поймай и платит деньги, другая – вызволи. И все на мою голову. А в принципе – я дело сделал, беглец в узилище, деньги у меня, Антонина под бдительным надзором. Если я ему устрою побег, никто меня не заподозрит. Будь что будет. Одевшись, я вышел во двор и пошел к дому купца. С трудом нашел в темноте дом Перминова и перемахнул через забор. Куда заперли Илюшку, я видел. Запор оказался хлипкий, да и кто покусится на продукты в погребе на своем дворе – не поруб, чай. Я шагнул в темноту: – Илья, ты здесь? Тяжкий вздох: – Здесь, где мне еще быть! – Сбежать хочешь? – Не по чести-то. Я аж вскипел: – Ах ты, засранец, девок портить – по чести, а убежать – честь не позволяет. Ты хоть понимаешь, что на суде звания боярского лишиться можешь, и виру князь наложит такую, что тебе и родителям век вовек не расплатиться? – Что-то голос твой похож на голос того, кто нас пленил. – Это я и есть! Илюшка замолчал. – Ты говорить будешь, или мне уйти? – А ну как обман? Не верю я тебе. – Нет у меня времени с тобой долго говорить: учуют собаки – обоих подерут, и на суд оба пойти можем. – Ладно, согласен. В темноте подвала послышалась возня. К двери подошел Илья. Руки его были связаны. Я вытащил нож, разрезал путы. Пленник начал растирать кисти. – Бежать есть куда? – Есть. – Тогда сейчас бежим к забору, если собаки нападут, попробую задержать. Ты же беги, меня не жди и забудь про меня. Поймают ежели – сам сбежал. Мы пошли к забору. Заслышав наши шаги, темной тенью из-за угла дома вылетела огромная собака. Молча, без лая она кинулась в нашу сторону. – Беги, – толкнул я Илью. Он бросился к забору, а я вытряхнул из рукава кистень. Саблю я не брал – чай, не на войну шел, во двор к купцу, и убивать никого не собирался. Когда до пса оставались метры и я различил злобные зеленоватые глаза, рука моя рванулась вперед, и кистень врезался кобелю между глаз. Я перепрыгнул через забор. Ильи след простыл. Вот и славно, что он не видел ничего, ни к чему мне лишние разговоры. Бегом я рванул домой, мне не хотелось, чтобы меня кто-нибудь увидел. Не успел постучаться, как дверь распахнулась. Елена стояла в одной ночной рубашке, накинув на плечи платок. – Што? – Цел, как видишь. – Я об Илье. – Вызволил, убег, даже спасибо не сказал. Елена наградила меня страстным поцелуем. Под тоненькой ночной тело было как обнаженное. Едва заперев дверь, я разделся, бросая одежду, и мы нырнули в постель. Я был достойно вознагражден. А утром в ворота раздался стук. Уж больно рано, только забрезжил рассвет. Учитывая, что я полночи не спал, вставать не хотелось. Стук повторился. Пришлось вставать, одеваться, выходить во двор. У ворот стоял мужичок, представившийся слугою купца Перминова. – Доброго утречка вам! Хозяин к себе просит, уж не гневайся. Умыв лицо, я оделся подобающим образом. Оседлал лошадь и вскоре был у дома купца. Во дворе бегали слуги, и явно чувствовалась суматоха и растерянность. Слуги доложили о моем приезде, и купец лично вышел на крыльцо встречать гостя, проявляя уважение. Едва успев зайти в дом, купец огорченно сказал: – Сбег Илюшка-то, не усмотрели. – Дочка на месте? – Дома, за нею уж пригляд строгий. Второй раз не осрамимся. Видно, помог кто-то из прислуги. Как после того челяди верить? – Прискорбно, только от меня что надо? Купец помялся: – Не возьмешься сыскать? – Нет уж, извини, Гаврила, я только вчера беглецов вернул. За три дня едва лошадь свою не загнал, пока все дороги обшарил. Не поверишь – от седла седалище болит. Нет, не проси. В баньку хочу, передохнуть надо, почитай – все ночи не спал, – вдохновенно врал я. Купец вздохнул: – Видно – судьба. Прости за хлопоты. Я откланялся и вернулся домой. Не для того выпустил я его ночью, чтобы вновь разыскивать. Прошло время, пришла зима с ее снегами и морозами. Оживилась торговля, несколько приутихшая в распутицу. Дороги непроезжие, грязи столько, что лошади по брюхо в нее проваливаются. Какие уж тут телеги? Да в ненастье и немного найдется охотников мокнуть под дождем, бродя по торгу. Зимой же крестьяне свободны, вот и тянутся в город по льду замерзших рек на лошадках, запряженных в сани. Дорожка на загляденье – ровная, без рытвин и ухабов. Гляди только, чтобы в полынью не угодить. Вот и старается крестьянин в город попасть, на торжище, чтобы разумно потратить заработанные осенью деньги. В город везли остатки нераспроданного урожая – репу, морковь, мороженое мясо и рыбу, ведра с замороженным молоком, мед. Назад – железные изделия – топоры, лопаты, косы, замки. Женам и семейству – ткани: попроще – для каждодневной работы, а уж шелк – для праздничной одежды. Жены пошьют – в селе они все рукодельницы. Детям – подарки, как без этого: леденцы на палочке, пряники печатные, свистульки глиняные, игрушки деревянные. Кто позажиточнее – покупали слюду на окна вместо бычьих пузырей. |