Онлайн книга «Метод»
|
– Хорош врать, – сказал Меглин. – Люди видели, как ты от подъезда убегал. Менеджер помолчал. Видно было, что он сильно волнуется. Потом произнес: – Да, я был там. Хотел поговорить. Думал, еще есть шанс… Я поднялся и увидел… его. Он сидел над ней на корточках, спиной ко мне. И что-то делал. Она была уже мертвой! Я ничем не мог помочь! Что, нужно было и мне погибнуть, да? Что вы так смотрите? – Как он выглядел? – спросила Есеня. – Он спиной сидел… Одежда плохая, дешевая… И прическа… бобрик, знаете? …Когда они уезжали от дома менеджера, Есеня спросила: – Ты уверен, что он правду говорит? – Он правду никогда не говорит, даже себе, – ответил Меглин. – Но убил не он. – Почему? – Ты его руки видела? Мягкие, как тесто. Он ничего ими не умеет. Думаешь, сможет такую красоту сделать? И сыщик кивнул на чертика, взятого с убитой Ларисы: он повесил его на лобовое стекло машины. И заключил: – Говно мужик. Лариса не его ждала. – Но из подъезда только он выбежал, – возразила Есеня. – Люк на крышу заварен… не мог же убийца просто испариться! Сыщики вновь вернулись в квартиру сестры убитой Ларисы. Похоже было, что при первой встрече женщина рассказала не все. И они оказались правы. – Шесть лет назад Лариса вела дело Егора Сапрыкина, – рассказала сестра. – Шесть раз сидел: убийство, драки. Менты пытались его седьмой раз посадить, но Лариса защищать его стала. Посадить не дала. Он захаживать к ней начал. Сошлись. Жили у нее, у него квартиры не было. И вроде хорошо все было. А потом он ушел. Я ей говорю: глянь, может, пропало что, – так она со мной две недели не разговаривала. Плакала. Ждала его, дура… – Почему вы сразу о нем не рассказали? – упрекнула Есеня. – Да у нее много кого было. Что мне, о всех рассказывать? Он зэк, она с зэком встречалась, я вообще вспоминать про это не хочу! – А Лариса вообще какая была? Смелая? – неожиданно спросил Меглин. – С самого детства, – кивнула сестра. – Помню, у соседей по даче петух был злой. Кидался на всех, как собака. Все бегали, а Лариска пошла прямо на него. Он ее клюнул – она терпит. Он крыльями помахал, повернулся – и все. На других кидался, а Лариску увидит, голову опустит и уходит. – У наших соседей на даче тоже петух был злой, – сказал Меглин. – Однажды на меня бросился. Я за дом. Он за мной. Я куртку снял и на него накинул. Там поленница была. Так я поленом, по куртке. Три раза. И у реки закопал. Женщины подавленно смотрели на него… Сыщики вновь побывали в подъезде, где жила убитая Лариса, побеседовали с соседями. Это ничего не дало. Спускаясь по лестнице, Меглин неожиданно остановился перед железной дверью, оклеенной белыми бумажками с печатями. – А здесь кто живет? – спросил у сына следователя. – Она семь лет уже опечатана, хозяин в дурке лежит, – ответил Андрей. Меглин присмотрелся к листкам, резко дунул – и полоски бумаги, давно отклеенные, затрепетали в воздухе. – Список жильцов с собой? – спросил Меглин у сына следователя. – И слесаря вызови, с болгаркой. …Когда взрезанная пилой дверь подалась, Меглин шагнул внутрь, позвав с собой Есеню и довольно невежливо отстранив сына следователя. Есеня удивленно осматривала помещение. Все стены, пол и даже потолок здесь были обтянуты кусками ткани. Квартира представляла собой лоскутную мозаику красного, черного, лилового, сиреневого цветов. Посередине стояли несколько манекенов в странных изрезанных одеждах. На голове одного из манекенов размещался сделанный вышивкой портрет красивой женщины, которая смотрела с укором и ужасом. С люстры свисали гирлянды из повешенных на нитках вязаных человечков. Меглин заглянул в список жильцов. – Усидчивый парень. Павлик зовут. Двадцать шесть лет. – Это ведь он убил… – прошептала Есеня. У стены на специальной подставке лежала позолоченная копия портняжной иглы, длиной сантиметров двадцать. На подставке было выгравировано: «Grand Prix. Prague. 1979». Меглин снял иглу с подставки, попытался согнуть – не получилось. – Сталь, – прокомментировал он. – Хорошая вещь… – Их должно быть две, – заметила Есеня. Меглин положил иглу на ладонь. Она выступала еще на половину своей длины. – До сердца хватит, с запасом, – сказал сыщик. Есеня смотрела на подставку, считая в уме: – Погоди, ты сказал, ему двадцать шесть, а здесь семьдесят девятый год. Это не его награда. Перевернула подставку, прочла: «Евгений Толмачев». – Отец? Меглин кивнул: – Тоже портной. Династия… – Выходит, убийца, которого она искала, был ее соседом? – произнесла Есеня, сама пораженная своим выводом. – И она хотела кровью написать про него… Следующие полчаса Есеня провела на телефоне: искала информацию о Павле Толмачеве. Выяснить удалось следующее. Павел с пятнадцати лет страдал шизофренией – болезнь оказалась наследственной, перешедшей от отца. Никаких друзей и знакомых у парня не было. – Ему некуда идти, – подытожила Есеня, пересказав Меглину полученные сведения. – Соответственно, нам негде его искать. Сыщик как-то невесело рассмеялся: – Всегда есть куда идти… – И куда же он ушел? – Примерно знаю, – ответил Меглин. – Но лучше проверить. Внезапно он повернулся и не спеша двинулся прямо на середину перекрестка, словно не замечая проезжающих машин. Раздался визг тормозов, крики – сыщик не обращал на это никакого внимания. Вышел на перекресток, уселся на асфальт и стал «грести» воображаемым веслом – то с одной стороны загребал, то с другой. Через некоторое время приехала «скорая». Из-за спин окруживших его санитаров Меглин улыбнулся Есене. Но ей было не до смеха… …Чуть позже Меглин сидел на стуле перед психиатром Бергичем. Есеня пристроилась в уголке. – А просто так приехать не мог? – упрекнул врач. – На «скорой» без пробок, – улыбнулся Меглин. – Да я не к тебе. Нужно было проверить, куда везут с обострением. – Ну, раз уж заехал… – сказал Бергич и тоже улыбнулся. – Жалобы есть? – А что ты смеешься? – Недавно спросил больного: «На что жалуешься?» А он мне: «Я не жалуюсь, доктор. Я терплю». А вообще, пока человек жалуется, у него все в порядке. – Ух ты! – воскликнул Меглин. – Да ты второй принцип определения вменяемости сформулировал! Светило! – А какой первый? – подала голос Есеня. – Сейчас скажет: «Граница тонка…» – предупредил Меглин. |