Онлайн книга «Разбой»
|
В ветвях над головами стоявших у озера зажужжало. Раздалось клацанье, затем жужжание повторилось, громче и настойчивее. «Бойся! Тормози, чудо северной природы»! – закричал кто-то. Прозвучал довольно громкий удар, сопровождаемый сухим треском. Одно из деревьев закачалось, вниз полетело несколько веток. Мегайро уставился вверх: – Нирли́к, ты ззивой? – Опять остановиться не успел! – был ответ. К Мегайро, Каллану, и третьему остававшемуся с ними спутнику (четвёртый отправился за «сбруей») присоединился, вернее, выпал из сосновых ветвей, ещё один. – Меньсе ззрать надо? – риторически вопросил старшина. – Это Нирлик, нас следопыт. – Тощий лисёнок зиму не переживёт, – назидательно ответил, поднимаясь и отряхиваясь, Нирлик. Он был похож скорее не на лисёнка, а на перекормленного песца, перелинявшего на лето. Впечатление усиливалось меховой оторочкой ворота и клобука кухлянки. Ранее отлучившийся безымянный горняк вернулся с пятью ремёнными устройствами и тремя рукавицами. – Цто долоззись? – спросил толстого старшина. – В Краснокаменном замке стражи прибавилось, – Нирлик вытащил из плоской сумки на поясе фотографию и протянул старшине. – Ска́рстановы мецеблуды! – вмиг определил Мегайро. – На «Смертевозе» тот ззе знацок – глаз и руны! – Это ещё кто? – спросил Вамба. Старшина объяснил: – Йомсы Стейнгладу слуззить отказались, так он Скарстана разбойника с ватагой нанял. «Бандеарги» называются. – Дай-ка глянуть, – Самбор уставился через плечо Мегайро. – Что-то и мне эти котты [132] знакомы… – Я другого в толк не возьму – как они в замок просоцились? Дороги перекрыты, воздусный путь тоззе, – Мегайро вздохнул, покосившись на остатки синороплана. – Свитин, Альфрик, помогите гостям с поклажей и писсялькой. Таким образом определив меру своего презрения к четвертьвершковой картечнице, старшина указал двум товарищам на поклажу в корзине и закончил, обратившись к толстяку: – Нирлик, помоги гостей снарядить. Пойдёшь с нами в лесной лагерь, там они обсохнут, а мы ресим, цто дальсе делать. Петли кожаных сбруй затягивались вокруг стана и бёдер, под подбородком завершаясь колёсиком и парой подпружиненных скоб. – Навесная дорога! – обрадовалась Кая. Самбор вопросительно поднял бровь, Вамба ухмыльнулся: – Как раз для свадебного путешествия! – После горной войны ещё больше к спеху пришлось, – сказал Каллан. – Как Стейнгладовы шкрябы [133] нас в лес загнали. – Бика́нето му фе́нето, – Мегайро так опечалился, что вновь разразился этлавагрской божбой. – Мы вас сбили во время свадебного путешествия?! – Куда летели-то, часом не в Залив Белого Гуся? Там красота сейчас… – Нирлик мечтательно улыбнулся, пытаясь поправить шедший под грудью Каи ремень. – Не жмёт? Лёд скоро станет, соплеменники на буерах начнут ездить, на лыжах ходить, тюленя промышлять! – В Медынь, – сухо ответил Вамба, сопровождая слова тяжёлым взглядом. – Что ж так к востоку взяли? Северянин оказался не из сообразительных, и продолжал свою возню с ремнями, оставаясь едва-едва в рамках приличия. – Встретили гобулиную [134] кочёвку на нерест, к Науаль-морю, – объяснил Самбор. – Решили, севером обогнуть будет быстрее, чем пережидать весь тугр [135] . А там через А́стландский перевал. – Не в срок гобуль на нерест пошёл, не в срок! Гобуль, он ещё четыре года спать… – выражение широкого лица Нирлика из мечтательного ненадолго сделалось слегка обеспокоенным. – Так наверняка то же извержение и нарушило девятилетний цикл кочёвок, – перебил Самбор. Нирлик быстро обрёл источник для пополнения мечтательной благости в подгонке пряжки у Каи на бедре. – Погоди с циклами, – старшину почему-то мало интересовала этология гобулей. – Цто зз прямо церез горы не полетели? Кая начала подумывать, куда именно двинуть Нирлику локтем. – У синороплана потолок – в тёплый день с разгона полторы рёсты. Мы уже договорились с шафранными схоластами в Чугуане, что музей его возьмёт, – венед вздохнул. – На место рядом с самим «Тисовым Гусём»… – Ого! – воскликнул Нирлик. – Приятно, когда у такой маленькой девы такая большая… На этот раз, на него волками взглянули и Вамба, и Самбор, и, как подобало тому согласно имени, Каллан. Восклицание, впрочем, относилось к вытащенной Каей из-под расшитой накидки кобуре с йотунской перечницей. Скорее всего. Дева взглянула в сторону Вамбы. – Вот севером и обогнули, – Вамба не без труда оттеснил Нирлика, сам подтянул Кае сбрую, и продел ремень кобуры через одну из скоб. – По правде, мы давно уже собирались в Блотнетлу съездить на поезде через перевалы, потом по навесной дороге покататься, да сперва заучились, а потом горная война началась. Так что, на дерево лезть? – Не лезть, а клеть, – Мегайро поднял голову, обращаясь к кому-то невидимому наверху. – Бей энне́вму [136] . – «Телите, гобули, телите», – зачем-то запел Нирлик, впрочем, довольно приятным голосом. «Клеть» с трудом вместила бы троих. Впрочем, движение сооружения, больше похожего на деревянную оболочку для напольных часов с гирями, было плавным и бесшумным. – Молодожёнов первыми, – настоял старшина. Нирлик, обратившись к Кае и Вамбе, с улыбкой присоветовал: – В клеть входите только по слову стволового, у него всё строго, по горняцкому обычаю! – Да ладно тебе подкалывать, – звонко донеслось с изрядной высоты. – Входите. – Молодожёны, – повторил Вамба, глаза его алчно зажглись. – Затворяйте клеть, – донеслось сверху. Вамба потянул за дверцу в половину высоты клети. Кая с удивлением обнаружила, что от защёлки шёл наверх провод. Загудел электромагнит, щёлкнул засов-ригель. – Горняки, подъём, – возгласил стволовой. На высоте примерно трёх дюжин саженей, клеть повисла перед площадкой, опиравшейся на стволы нескольких исполинских сосен. Оставшихся, как им показалось, наедине Каю с Вамбой остановка застала несколько врасплох. – Горняки, на выход, – сказала стоявшая за рычагами примерно в свой рост девчонка, на вид лет дюжины и трёх. – Не краснейте так, можно подумать, я сама никогда не целовалась. Долговязый, ворота закрой. Клеть на спуск! |