Онлайн книга «Горм, сын Хёрдакнута»
|
– Знаешь что, сейчас тебе лучше не соваться в город как Горм Хёрдакнутссон. Или даже как Хольмганга Горм, – посоветовал Кнур. – Я догадываюсь, почему, но все равно объясни, – Горм прибрал вожжи, боясь, чтоб олени не потянули сани под гору слишком прытко. – После такого набега, ты можешь горожанам крепко не по нраву придтись, они, поди, и не посмотрят, из доней ты, снорг, или нуит. Особо если вся Йормунрекова ватага – такие же любомудрые чаровники, как Эцур. – Черви, смердящие паче повапленной коросты, – вступил Круто, чей конь рысцой бежал рядом с санями. – Вот это я и заметил, – сказал Горм. – Им, если ты по-тански не разумеешь, ты сразу чучело. Назвал бы я тебя Кнуром, точно б все кончилось общей дракой. Это что-то новое, сколько я понимаю, и сильно мне не по нраву. Идешь в набег, так иди в набег. Кто с тобой, стой за него, кто против тебя, горе тому, и не важно, как его зовут, лишь бы не был родней. Хотя Йормунрек, он и родню-то не жалует, дядю вон убил… Кривой, придержи маленько сани… Кривой, стоявший на запятках, опустил поршень [49] , на который пошла цельная сыромятная свиная кожа, с полоза и пробороздил пяткой снег. Сани замедлились, бежавший за ними на длинном ровдужном поводу лось врезался в Кривого и укусил его в третий раз. Кривой осторожно, чтоб не убить, ударил лося по морде. Животное отлетело в сторону на сажень, отчаянно перебрав копытами, чтоб не упасть. – Побыл я Канурром Радбарссоном, теперь тебе надо устричское имя придумать. Например, Кайдан Мехович из Мошнодна? – Не пойдет. Во-первых, разве я похож на Кайдана Меховича? Это у тебя вышел кто-то маленький, жирный, с волосатыми ногами, и наверняка на руку нечистый. – И то, поди, по мошнам чужим шастает, кольца ворует, и в кайданах сидит. А второ? – А во-вторых, зачем врать, если и правда сойдет? Давай меня переведем. Горм от летучего змея, стало быть, Змей… – Змей – нехорошее имя. – А, ну да, Сварог, копье. Будь по-твоему, не змей… А что? – Курум – хорошее имя. – Курум? – Это такой камень большой, старый, заветренный. Сильное имя. – Хорошо. А с отчеством что делать? Хёрдакнут – крепкий узел. – Будешь Курум Крепковязович, из Зверина. Посадничий. – Тогда уж давай не из Зверина, а из-за Старграда. Мы как раз западнее Старграда и живем. И не посадничий, а пестун. Старград вообще лет двести как без посадника. – Вскую с унотом аркудным сверстан? – удивился Круто. Найдена подумала и объяснила: – Бывает, медвежонок остается с матерью на второй или третий год, его тогда пестуном зовут. – На западе у бодричей да мемличей, пестун – второй сверху в ватаге. Все, Курум я. – С Кривым вот что делать? – спросил Кнур. – Да ничего. Куда идет сорокапудовый тролль? – Куда хочет, туда и идет? Я вот думаю, ему нужно настоящее оружие. Как он третьего дня березу с корнем вырвал и тура ей шуганул, на него, поди, берез не напасешься. – А, опять я знаю, о чем ты, – Горм вполголоса запел: Бьет опять троллиный молот — Брат, еще ему отвесь! Мозг наружу, шлем расколот — Тролль и молот тролля здесь! [50] – Аже за гранесловие? – Народное творчество. Копыта оленей простучали по деревянному мосту через замерзший ров. Во рву валялось несколько мертвых лошадей. – «Тролль и молот тролля здесь,» да! – повторил Кривой, провожая дохлости взглядом. – Кривой хочет знать, там дальше про тролля есть? – Скажи лучше, с молотом управишься? – У Кривого был молот. Кривой обменял его на зимнее пиво. – Это по-нашему, вочунях пропил. Сработаю тебе новый. – Я вот еще хочу тебя озадачить, – предупредил Кнура Горм. – Можешь ты мне сковать учебный топор? – Как это учебный? Деревянный, что ль? Дерево, оно какое-то сильно не ковкое… – Наоборот, стальной, только вдвое тяжелее настоящего, но чтоб с тем же распределением веса. – Это смогу. Лезвие надо как у колуна сковать, чтоб тяжелее было, а вдоль топорища железные щеки пустить. А зачем тебе? – Отец мне говорил, топор силы требует, не только чтобы ударить, но чтобы вовремя удар остановить, а у меня скорость есть, а силы вот не хватает. Сделаешь мне тяжелый топор, буду с ним силу нагонять. Между прочим, стража… Стража откровенно не впечатляла. Во-первых, охраняемые ей ворота, проделанные в боку четырехугольной белокаменной башни, чтобы дорога простреливалась со стены, вдоль которой шел ее последний участок, были сорваны с петель, судя по повреждениям на створах, страшным ударом изнутри. Во-вторых, одному охраннику было на вид лет сто пятьдесят, а возраст другого определить было невозможно, потому от глаз до рта его лицо было скрыто не очень чистой перевязкой. В-третьих, Горм ждал, что жители Альдейгьи встретят его в белых льняных свитах с золотыми украшениями, а не в овчинных кожухах, которыми, судя по их виду и запаху, сперва трубочисты чистили дымоходы, а потом мясник вытирал пол на бойне. Тем не менее, охранники перегородили проход, скрестив совни. [51] – Кто такие? – не очень внятно спросил перевязанный. – Аз есмь Круто, балий Яросветов. – А? – Знахарь он, грамоту везет в свиткохранилище, – объяснила Найдена. – Ой горе-то, – сказал старый. – Спалил Йормунрек все свитки. – Вот зараза, – Кнур сплюнул на снег. – А остальные кто? – Новики с завечерья, Кнур да Курум, да Найдена-отроковица, сирота, присных нуиты убиша. – Сварог защити, – сказал старый. – Проезжайте. – Стой – а это кто на запятках? – докопался перевязанный. – Леший, тварь навья, – ответил Круто, спрыгивая с коня. – От кального балвохвальства нуитского в явь пригрядеше. – Так что не прогонишь? – спросил старый. – Что ты к нашему лешему привязался? – Найдена возмутилась. – Тебе охота – сам его гони! – А в санях кто, не волколак часом? – перевязанный все не успокаивался. – Это мой песик! – пришел Гормов черед возмутиться. – Вправду, Безнос, что ты к ним пристал, – вступился стопятидесятилетний. – Йормунрековы злодейства – не их вина… |