Онлайн книга «Операция "Аврора"»
|
Это обыватель в Светлую седмицу, разговевшись, ходит в гости, дарит и получает в подарок пасхальные яички, предается радостному застолью. А каково стенографисту, который, сидя на чердаке в специально оборудованном логове, половины слов через слуховую трубу не может разобрать? Давыдов нервничал. Он знал, что сразу после праздника на квартире Балавинского состоится важное совещание. Он тщательно готовился к своевременному налету на эту квартиру, потому и тратил время на болтовню с Гольдовским, и пытался докопаться, что за сети плетутся в гостиной провидицы Ефросиньи, и читал донесения стенографистов, вылавливая в стопках расшифровок где фразу, где две. По мере возможности ему помогал Нарсежак, но Федор страх как не любил бумажной работы. Он мечтал опять уйти недели на две в поиск, как на японской войне, залезть к Ефросинье через дымовую трубу, выкрасть консула Ходжсона и устроить какую-нибудь бешеную погоню — уже все равно, за кем. Но во всей этой суете Давыдов не забывал еще один, важный для себя вопрос: как извлечь Элис из больницы? Если она сама не может оттуда выйти — значит, оказалась в странных и, возможно, опасных обстоятельствах. Она не уехала из России, а ведь ее должны были вывезти! Доктор Маргулис — лицо, близкое к масонам. Его явно попросили приютить потерявшую память девицу, и он не отказал. Но больница стала для Элис тюрьмой — как оттуда скрыться человеку, не имеющему документов, одежды и даже обуви? Куда этому человеку пойти? А что, если ее там охраняет какой-нибудь неприметный санитар, вроде Бондарчука? Очень легко спрятать под широким халатом не то, что револьвер — автомат Федорова! Врать Давыдов не любил. Очень не любил — считал это недостойным. Но другого выхода не видел. И потому направился к Кошко с очередной просьбой. — Вы сами знаете, Аркадий Францевич, людей у меня немного, — прямо сказал он. — Кого-то прислала СОВА, кого-то оставил мне господин Максимов. А тут такое дело: получено донесение, что на территории Старо-Екатерининской больницы прячется бомбист. И как бы там, в больничных лабораториях, не устроили очередной цех по изготовлению бомб… — И очень даже удобно, — пробормотал Кошко. — Я вам больше скажу: если там бомбиста и не поймают, то наверняка найдут кого-нибудь, за кем полиция уже давно охотится. Хорошее место, чтобы отсидеться. Думаете, мало докторов, которые состоят на службе у мазуриков и тайно врачуют огнестрельные раны? А ведь про такие раны нужно доносить в полицию. Однако наша интеллигенция гордо презирает доносы. Тут еще до меня был случай: обокрали одного такого доктора. Потом оказалось — пациент стал наводчиком. Сперва наш чудак бинтовал раны беглому каторжнику, борцу с кровавым царским режимом, а потом борец сделал слепки с ключей. Такой вот водевиль… — Значит, я могу на вас рассчитывать? — Пожалуй, да. Это будет несложно. Не Хитровка, чай, особой конспирации не потребуется. Так что, вы у меня забираете Никишина? — Забираю, Аркадий Францевич. У нас от него больше пользы будет. Он ведь очень неглупый и надежный человек. И в ответ на вопросительный взгляд Давыдов твердо добавил: — Я о нем позабочусь. Денис вернулся домой, а там его уже ждал Нарсежак. — Ну, слава те, Господи, день и час назначен, — сказал он, протягивая очередную стопку расшифровок. — Так что, можно забирать наших пролетариев с чердака? — Нет. Пусть сидят там до последнего. — Давыдов нашел подчеркнутые строчки и хмыкнул: — Ну, у меня еще целых пять дней… Вы достали то, что я просил? — Вот. — Нарсежак показал на две черные картонные коробки. — У нас «совята» снимают камерой «Атом», но эта вроде бы меньше. Хотя и старше. Ее придумал Ги Сигрист более десяти лет назад. Вам надо поупражняться. А пяти дней может не хватить, тем более что других дел по горло. Всем своим видом Нарсежак показывал: этих новомодных технических игрушек не одобряет. — Тут, я полагаю, камера, а это что? — спросил Давыдов про большую коробку. — Походная лаборатория для проявки целлулоидной пленки. Метод называется «мокрый коллодий». Отпечаток делается на стекле, но возможно с той же пленки сделать карточку и на бумаге. Только не вздумайте сами смешивать реактивы! — предупредил Нарсежак. — Тут знаток нужен. — Никишин наверняка знает московских фотографов. Скажу, чтобы сегодня же нашел мне преподавателя. И, Федор, думаю, что через день-другой вы отведете душеньку. Нам предстоит штурм Старо-Екатерининской больницы! — В конном строю?! — обрадовался Нарсежак. — В общем, одевайтесь хоть дворником, попавшим под водовозку, — улыбнулся в ответ Денис, — хоть беременной монашкой, и ступайте туда изучать ходы и выходы. — Есть одеваться! — браво отрапортовал Нарсежак и рассмеялся. Такая задача была ему по душе. Получив деньги на маскарад, он исчез, а Давыдов открыл коробку и попытался освоить книжечку с инструкцией. Но, как шутили в кадетском корпусе, смотрел в книгу и видел фигу. На уме было совсем другое. Элис… Вдруг его осенило: нельзя же выводить женщину на улицу в одной рубашке! А времени на поиски теплой одежды не будет. Как же быть? У Давыдова случались романы, он умел дарить женщинам цветы и украшения, порой довольно дорогие. Но одежду? При одной мысли, что придется идти в лавку и просить у молоденькой продавщицы кружевные батистовые панталончики, показывая размер руками, у него мурашки по спине побежали. Но вскоре в голову пришла умная мысль. У Никишина и мать, и сестры довольно высокие, как и Элис. Можно было бы попросить старую шубку, юбки какие-нибудь, а также валенки — у Элис явно не будет времени шнуровать модные ботиночки. Опять же, дамы соберут узелок со всем необходимым на первых порах, а дальше посмотрим. * * * Никишин выполнял задание — следил за домом Балавинского. Когда его сменили, он пришел узнать насчет других поручений. Давыдов с облегчением отправил его домой за дамскими одежками, а сам стал изучать камеру, сфотографировав для начала собственное жилище и видного в окошко дворника с лопатой. И очень жалел, что не может сразу посмотреть на плоды трудов своих. Задребезжал дверной звонок. Денис пошел отворять и увидел на пороге Анюту с большим узлом и корзиной. — Царь небесный, как же это вы… — На извозчике, Денис Николаевич, это лошадь везла, а не я! — весело ответила девушка. — И братец сказал, что у вас нет телефониста. Давайте, я пока поработаю! Действительно, человека, который бы сидел у аппарата, принимал сообщения и записывал их, недоставало. Но Давыдов ни словом не обмолвился про это Никишину! — Телефонист у нас скоро будет, — строго сказал он. — Премного благодарен, Анна Петровна… — Ну, так пока его нет, я у аппарата посижу? Стало ясно, что так просто от девицы не отделаешься. |