Книга Операция "Аврора", страница 71 – Дарья Плещеева, Дмитрий Федотов

Перескакивая с русского на английский и обратно, Давыдов сбился, и когда Элис лукаво напомнила ему про маленький номер в гостинице «Метрополь», ответил ей по-русски:

— Дорогая, ну как же я могу забыть гостиницу «Метрополь»!

Она засмеялась так, как смеются только счастливые женщины. Невольно засмеялся и он.

Верочка смотрела на них очень неодобрительно.

— Извините нас, Вера Петровна. Просто с этой гостиницей связаны воспоминания… некоторые воспоминания, — немного смущаясь, объяснил Давыдов.

— Не нужно ничего объяснять, — строго сказала Верочка. — Лучше дайте мне карандаш и бумагу.

Она быстро записала все указания Элис и ушла.

— Бедная девочка, — сказала Элис. — Ее, наверно, готовили в монахини.

— Ее готовили быть хорошей женой и матерью… — Давыдов задумался. — Но теперь, когда ее брат будет получать хорошее жалованье, ей не придется работать в больнице. Она будет бывать в обществе, найдет жениха…

— Пока она не вернулась, пойдем! — Элис показала на дверь спальни.

— Уже начался день, милая. Сейчас придут мои сотрудники. Придется поработать.

Давыдов понимал: нужно наконец спросить Элис о ее планах. Он не мог держать ее у себя вечно. И полагаться на доброту Нарсежака он тоже не мог.

Служебный долг вступил в противоречие с мужским долгом.

В какие бы неприятности ни влипла Элис, она — британская разведчица. Если действовать разумно, то нужно узнать по каналам ОСВАГ, что за каша вокруг нее заварилась. Но как бы это сделать поделикатнее? К тому же начальству известно про их близкие отношения, и как будет выглядеть в таком свете давыдовское любопытство?

Отворилась входная дверь. В сенях закашляли, завозились, что-то уронили. Давыдов понял: Нарсежак дает возможность Элис спрятаться в спальне, а ему самому — привести себя в человеческий вид.

Офицер при необходимости должен одеваться очень быстро. Давыдов кинулся в спальню, схватил одежду, выскочил в гостиную, шлепнулся на стул, чтобы натянуть шелковые носки и пристегнуть их к подтяжкам. Со стула чуть ли не прыжком влетел в брюки. Когда Нарсежак вошел, он как раз запихивал за брючный пояс полы рубашки.

— Доброе утро, — сказал Федор. — Вот, извольте изучить. Завтра — событие!

Он показал стопку расшифровок, в которых подчеркнул красным карандашом нужные места.

— Понятно… — Денис буквально заставил себя сосредоточиться. — Сей же час еду искать Гольдовского!

— Да, время не терпит.

Давыдов быстро просмотрел расшифровки.

— Ишь, и название придумали дивное: ложа «Возрождение». Прямо тебе итальянский Ренессанс… Ну что же, ищем Гольдовского.

— А чего его искать? — усмехнулся Нарсежак. — Провел ночь у подружки своей, кокотки Шурки Евриона. Той самой, что фарфоровые безобразия любит. И теперь еще там. Шурка его отпускать не желает. Еврион — она с темпераментом!

— Но не могу ж я ему наносить визит по такому адресу?

— Что-нибудь придумаем. Вы пока полистайте всю эту завиральную литературу. — Федор указал на стопку масонских книжек. — И придумайте, с чего вдруг на вас напало озарение такой неслыханной силы, что вынь да положь масонский фартук с прочими причиндалами.

— Вещий сон? — предположил Давыдов.

— А что? Для тех, кто помешан на мистике, вещий сон сгодится.

— Помешан ли на ней Гольдовский?

— Обязан быть помешан. В их умопостроениях очень силен мистический элемент.

— Хм! Надо подумать… — Денис поскреб макушку.

— Вы уже утренним кофейком баловались? Нет? Так я сейчас приготовлю, а вы покопайтесь в книжках, — предложил Нарсежак.

Меньше всего хотелось сейчас Давыдову разбираться в высокопарных масонских премудростях. А пришлось.

— Как вы намерены поступить с дамой? — спросил наконец Нарсежак, внося горячий кофейник. — Если она действительно рассорилась со своими, то, может, будет для нас ценным приобретением?

— Сомневаюсь, — ответил Давыдов. — Вы, Федор, знаете японцев, корейцев и китайцев, но не англичан.

— Полагаете, я англичан на войне не встречал?

— Это — другое!

— Да уж вижу… Но вы попробуйте. Что-нибудь из этого да получится.

— Двойной агент из этого получится.

— Тоже неплохо. Если мы об этом знаем. Тут такие игры возможны!

— Лучше всего было, если бы даму удалось сейчас переправить куда-нибудь в Нью-Йорк, а еще прекраснее — в Рио-де-Жанейро.

— Ну, разве что на аэростате графа де ля Во? Он, говорят, до двухсот верст в час делал!

Давыдов вздохнул: другого способа, пожалуй, и впрямь не было.

Зазвякал телефон. К нему подошел Нарсежак.

— Отлично! — воскликнул он, выслушал донесение. — Тащите его сюда. Что?.. Ясно. Это в самом деле будет правильнее. Адрес!.. Денис Николаевич, пишите… Мясницкая, дом Вятского подворья, против книжного магазина братьев Салаевых, фотография Павлова, спросить Михаила Павлова. Что?.. Ясно. Пишите: это сын хозяина, Петра Петровича… Спасибо, Никишин. Очень удачно нашли место!

— Никишин нашел мне фотографического преподавателя? — спросил Денис.

— Да… Если я не путаю, к подворью удобно Армянским переулком выйти. Вы будете там ждать, Никишин?.. Очень хорошо!

— Погодите, Федор Самуилович! — воскликнул Давыдов. — Я не могу быть разом в двух местах! Мне нужно с Гольдовским встретиться, это важнее всего. А потом уже учиться фотографии!

— Все очень просто, — успокоил его Нарсежак. — Вы сейчас же едете к Павлову и договариваетесь о вечернем занятии. И там, у Павлова, ждете Мартынова или Векслера, я их пришлю за вами на извозчике.

Давыдов понял: счастливые минуты улетели в небытие и больше не вернутся. Капитан контрразведки и на эту-то ночь права не имел! Служба требует: беги, спеши, все держи в памяти, учись на ходу! А счастье — счастье когда-нибудь потом, сейчас оно по уставу не полагается…

Он вошел в спальню.

— Я должен идти, дорогая.

— Я понимаю…

— Одежду тебе принесут. Ты… — Денис сглотнул. — Ты подождешь меня?..

— Я тебя дождусь, — тихо ответила Элис. — Иди. Я не уйду так… Вы это, кажется, называете «уходить по-английски»?..

Они обнялись, Давыдов поцеловал Элис в висок и вышел к Нарсежаку.

— Мне только побриться и привести себя в божеский вид, — сказал он. — Проклятая щетина! У нас еще есть горячая вода?

— Я нарочно для вас оставил.

И, когда Давыдов усердно взбивал в плошке мыльную пену, Нарсежак спросил:

— Денис Николаевич, не хотите ли поселить вашу леди в каком-то другом месте? Тут документы, важные разговоры…