Книга Наследник поручика гвардии, страница 34 – Юрий Шестера

— Спасибо, Григорий Данилович. А на сколько миль нам хватит угля, Дмитрий Александрович?

— Думаю, миль на четыреста, Иван Семенович. От силы — на четыреста пятьдесят, — доложил старший механик.

— Не густо, конечно… Но и на том спасибо. А как паровая машина — не подведет? Натерпелся я позора, когда из Капштадта вышли, дымя трубой на полнеба, а, не успев пройти и мыса Доброй Надежды, вернулись назад уже под парусами. Одно утешало — паровая машина-то английская, да еще, как оказалось, и с заводским дефектом.

— Тьфу, тьфу, тьфу… — суеверно сплюнул «дед» через левое плечо. — После того самого последнего ремонта в Капштадте пока не подводила. Даст бог, и сейчас не подведет.

— Как говорится, на бога надейся, а сам не плошай! — впервые улыбнулся командир и подвел итог совещания: — Действуйте, господа, в соответствии с нашим планом. Разрешаю и в ночных условиях идти под всеми парусами так же, как и днем. Риск, конечно, есть, но каждый сэкономленный, если так можно выразиться, день — это спасенные человеческие жизни.

* * *

Когда показались долгожданные гористые берега острова Кюсю, самого южного из четырех больших японских островов, где и находился порт Нагасаки, все облегченно вздохнули. Появилась надежда, что пришел конец череде тягостных похорон.

У входа в сложный фарватер, ведущий в акваторию порта Нагасаки, на борт фрегата приняли с подошедшей шлюпки японского лоцмана. Тот непрерывно кланялся командиру. Нещадно чадя на остатках угля и приветствуя порт пушечными выстрелами, «Аскольд» наконец отдал якорь на рейде Нагасаки.

Консул, озадаченный проблемами фрегата, провел переговоры с местными властями, и в отдельно стоящем японском храме, который в отличие от помпезных православных соборов и католических костелов был больше похож на молельню сектантов, был устроен временный лазарет для больных с фрегата, куда и свезли больных матросов. Георг Карлович приобрел необходимое количество дезинфицирующих средств, ими обработали все без исключения помещения судна, и заболевания на фрегате прекратились. Эпидемия была побеждена.

Так закончился тяжелый поход «Аскольда», длившийся 13 месяцев, во время которого экипаж фрегата из 456 человек потерял 26 матросов и унтер-офицеров.

— Ну что, Петруша, будем жить?! — еще с порога приветствовал хозяина каюты мичман Долгоруков.

— Вроде бы так, Илюша, — улыбнулся тот. — Спасибо Ивану Семеновичу, который гнал фрегат в Нагасаки круглые сутки и под парусами, и под паром.

— Это точно. А ведь рисковал командир, — покачал головой Илья. — В ночную вахту с мостика ни черта не видно, хоть глаз выколи! Такое ощущение, будто фрегат висит в каком-то мертвом, безжизненном пространстве, однако шум от буруна у форштевня подтверждает, что он на самом деле идет полным ходом. От впередсмотрящих и на баке, и на салинге [62] тоже мало прока, остается только надеяться на их острый слух. Это тебе не плавание в милом сердцу Финском заливе, где даже глухой ночью всегда что-то да брезжит у горизонта.

— Человеческие жизни дороже всех наших страхов, и я бы на месте командира поступил бы точно так же! — с некоторым вызовом заметил Петр.

— Ты еще просто не испытал всей меры ответственности, которая тяжелым грузом лежит на его плечах: не только за жизни членов команды, но и за безопасность фрегата, — упрекнул друга Илья. — Потому-то командовать кораблями и допускают офицеров, которые уже успели примериться к этой нелегкой ноше. Я отдаю должное мужеству командира при принятии подобных решений.

Петр пожал руку другу:

— Спасибо тебе, Илюша, за науку. Ты хоть всего на год дольше меня служишь на флоте, но уже успел, признаюсь, познать и, главное, прочувствовать много больше, чем я.

— Чему удивляешься, дружище? В нашем возрасте каждый год службы идет, почитай, за три, — и уже деловым тоном Илья продолжил: — Я слышал, что «Аскольд» вскоре направится в Гонконг, в распоряжение русского полномочного посланника в Китае и Японии вице-адмирала Путятина. Так что закупай все необходимое для похода, пока есть время.

* * *

В течение полутора месяцев, до конца июля, «Аскольд» под флагом вице-адмирала Путятина обходил порты Японии.

У русских моряков не было достоверной карты японских берегов, не считая восточных, описанных офицерами шлюпа «Надежда» под командой Крузенштерна еще в 1804 году. Западные берега, омываемые Японским морем, так и оставались тайной за семью печатями, и офицеры «Аскольда» восполняли эти пробелы, используя деловые поездки русского посланника.

Выполнив данную задачу, Унковский повел фрегат в Нагасаки…

Море было спокойным, дул ровный, не очень сильный встречный ветер, и фрегат шел под парусами переменными галсами [63] . Рядовое, обычное плавание.

— Появилось темное облако прямо по курсу, ваше благородие! — неожиданно раздался взволнованный доклад вахтенного сигнальщика.

Петр быстро глянул в указанном направлении. Сомнений быть не могло: — приближался шквал — предвестник шторма.

— Молодец, служивый! — похвалил он сигнальщика.

— Рад стараться!

По его приказу вахтенный вестовой метнулся с мостика предупредить командира и старшего офицера о приближающемся шквале.

— Взять паруса на ги́товы! [64] Поднять штормовые стаксели! — приказал он унтер-офицеру вахтенной смены.

— Есть взять паруса на гитовы и поднять штормовые стаксели! — четко ответил тот, и тут же раздались трели боцманской дудки.

По палубе забегали матросы, подгоняемые зычным голосом боцмана, закрепляя по-штормовому все, что может перемещаться во время сильной качки, и натягивая штормовые леера [65] для безопасного передвижения людей при резком крене корабля и захлестывании верхней палубы волнами.

На мостик взбежал командир, следом за ним и старший офицер.

— Господин капитан 1-го ранга! Приближается шквал! Мною приняты все меры, предусмотренные Морским уставом! — доложил вахтенный офицер.

— Похвально, Петр Михайлович! — заметил командир, наблюдая за действиями матросов вахтенной смены. — Всем на верхней палубе надеть штормовые накидки!

Черная туча быстро и неумолимо приближалась, разрастаясь вширь и охватывая всю южную часть горизонта. Уже виднелась ее зловещая, клубящаяся масса. Даже для бывалых моряков ожидание шквала — внезапного, относительно короткого порыва ветра ураганной силы — ощущение далеко не из приятных. Что уж говорить о Петре, впервые столкнувшемся с этим буйством стихии?! «Слава Богу, что на мостике находится сам командир», — благодарно думал он.