Онлайн книга «Все о Москве»
|
Несколько стихотворений у меня сохранилось; вот стихотворение Аполлона Майкова: Вы – ответственный редактор «Русской мысли» – важный пост! В жизни – мысль великий фактор, В ней народов мощь и рост, Но она – что конь упрямый: Нужен верный ездовой, Чтоб он ровно шел и прямо, Не мечася, как шальной. Русский дух им должен править: Есть у вас он, то легко Вам журнал свой и прославить, И поставить высоко. Переводчик Петр Вейнберг оставил такой автограф: НАШИМ ВРАГАМ Оставьте нас! В шипящей злости Вы нам и жалки и смешны. Оставьте, вы не в пору гости На светлом празднике весны. Напрасно бьете вы тревогу, Стараясь ужас пробудить, — Для нас открытую дорогу Не вам, не вам загородить! Оставьте нас! Когда весною, В сиянье первой красоты, Откроет с силой молодою Могучий дуб свои листы, — Тогда ничто его свободы И свежих сил не сокрушит — Под грозным вихрем непогоды Неколебимо он стоит, Удары смело переносит, Растет и крепнет по часам И гордо голову возносит К своим заветным небесам. С. В. Максимов писал в альбом: «Припоминается мне такой случай: И. С. Тургенев любил разбираться в почерках, отгадывая по их разнообразию не столько состояние в данный момент духа писавшего, сколько вообще личный характер и душевные свойства его. В тот день он получил из-за границы какую-то немецкую книгу с приложением автографов Гете и Шиллера. Сравнивая почерки обоих, Иван Сергеевич обратил внимание на их резкую разницу: один писал разгонисто, видимо, не только не жалел бумаги, но даже как будто бы формат стеснял его, задерживая быстроту нарождавшейся мысли, когда и перо едва поспевало за их полетом: «Ему в державу тесны миры!» Другой усердно нанизывал буквы, как бисер, сближал строки и даже заполнял текстом не только поля, но и пробелы междустрочий. «И веревочку подай!» – шутливо замечал наш поэт и серьезно доказывал, что в последнем он явно видит бережливость немца в противоположность первому (очевидно, и по почерку), сбросившему с себя путы национального характера, как всемирный гений. Случайная мысль на тот раз дала нашему великому учителю литературного языка провести художественную, мастерскую параллель вроде той, о которой далеко раньше шутливо намекал он в «Хоре и Калиныче» и которую критически разработал впоследствии в «Гамлете» и «Дон-Кихоте». Имелось в альбоме стихотворение Я. П. Полонского. Отчего это, братцы, и голос есть, Да негромко поет, обрывается? Отчего это, братцы, и песня есть, Да наводит тоску, словно мается? Где та сила, та грудь богатырская, Что певала под гусли звончатые На пирах, в теремах, перед боем в шатрах? Народится ли вновь на святой Руси Та живая душа, тот великий дух, Чтоб от моря до моря, по всем степям, Вдоль широкой реки, в глубине лесной По проселкам, по селам, по всем городам Пронеслась эта песня, как божий гром, И чтоб вся-то Русь православная, Откликаючись, встрепенулася! Д. Н. Мамин-Сибиряк написал В. М. Лаврову свои впечатления: «Тридцать лет тому назад я принес в редакцию «Русской мысли» свою первую статью, которая и была напечатана в 1882 году («Старатели»). Это была, кажется, вообще первая статья, напечатанная мною в толстом журнале. Затем я сотрудничаю в «Русской мысли» четырнадцатый год и могу засвидетельствовать замечательный факт, именно, что Вукол Михайлович Лавров всегда одинаков – когда журнал был в тяжелых обстоятельствах и когда достиг успеха, когда к нему является начинающий автор и когда автор с именем». Написал в альбом стихотворение и И. А. Бунин: На высоте, на снеговой вершине, Я вырезал стальным клинком сонет. Проходят дни. Быть может, и доныне Снега хранят мой одинокий след. На высоте, где небеса так сини, Где радостно сияет зимний свет, Глядело только солнце, как стилет Чертил мой стих на изумрудной льдине. И весело мне думать, что поэт Меня поймет. Пусть никогда в долине Его толпы не радует привет! На высоте, где небеса так сини, Я вырезал в полдневный час сонет Лишь для того, кто на вершине… А. П. Чехов часто бывал у профессора политической экономии И. И. Иванюкова, которого близко знал В. М. Лавров. После одного из таких посещений Антон Павлович написал в альбом В. М. Лаврову: «Я ночевал у И. И. Иванюкова, в квартире В. М. Соболевского, и проспал до 12 часов дня, что подписом удостоверяю. Антон Чехов». «Любовь – высший дар, высшее чувство человека! – пишет Д. В. Григорович. – Обращено это чувство к отечеству, к общественной пользе, к отдельной личности – оно далеко оставляет за собой все, что обыкновенно служит двигателем в нашей жизни. Все наши цели и мудрствования, и так называемые дела, тщеславные стремления, карьера и т. д.,– все это, если взять в расчет не вечность, но только нашу коротенькую жизнь, – все это не стоит, в сущности, того, чтобы колотиться, биться, огорчаться или радоваться, как это делаем мы! На свете есть одно настоящее чувство, которым стоит серьезно заниматься, – это любовь. Для любви, для нее одной, стоит рождаться на свет, и прискорбно умирать потому только, что приходится расстаться с нею и нет больше надежды испытать ее снова». Интересной подробностью альбома было еще и то, что в нем имелись стихотворения людей, не писавших обычно стихами. Среди таких стихотворений имелись – артиста А. И. Сумбатова-Южина: Солнце жаркими лучами Грудь Кавказа целовало, И под страстными огнями Все цвело и ликовало. Лишь старик Казбек угрюмый Этой ласке не поддался И один с своею думой Под снегами оставался. Из-за ласки лицемерной Не хотел менять одежды И сменить свой холод верный На весенние надежды. В. А. Гольцев написал: Нас мгла и тревоги встречали, Порой заграждая нам путь. Хотелось нередко в печали Свободною грудью вздохнуть. Но дни проходили чредою, Все мрак и все злоба вокруг — |