Онлайн книга «Таежная месть»
|
– Проклятье! Теперь медведя точно уже не достать. Во всяком случае не сегодня. Встреча откладывалась на неопределенное время. Вот ведь какой хитрец! Все охотники думают, что он находится где-то километров за четыреста от этого места, с ног сбились в его поисках по всем окрестностям, а он спокойно расхаживает подле моего жилища и полагает, что находится в абсолютной безопасности. Следовало торопиться к дому. Надежда уже вся извелась от неизвестности, ведь я обещал подойти пораньше, а тут такое… И все-таки с Надеждой придется поделиться опасениями. Следует быть вдвойне осторожнее. Спускаясь с высокой кручи, старался не упасть: под ногами опасно играл тонкий плоский песчаник, пуская на уступы цирка длинный каменный ручеек, негромко шуршавший где-то в низине. Скальная поверхность выглядела древней, как сама планета, поросшая рыжеватым и желтым лишайником, хорошо была видна издалека; в низине лишайник был немного другой, посвежее, что ли, подернутый тусклым узорчатым серебром. Вышел в лес и тотчас услышал неожиданное хлопанье крыльев – прямо из-под моих ног в просветленное небо испуганно устремился тетерев. Пускай себе летит, не до него сейчас. Отложим встречу до следующего раза. Дальше дорога пошла повеселее, через равнину, ровную, как скатерть, из-за холма выглядывало солнце и радостно растекалось вокруг желтым светом. А вот и мое жилище – небольшая, но очень уютная избушка, стоявшая на скальной поверхности древнего уступа; внизу в неглубоком ущелье ласково серебрился ручей. Негромко хлопнула входная дверь, и с винтовкой за плечами на порог вышла Надя. Пряча глаза от яркого солнца, она приложила ко лбу узкую ладонь, с улыбкой наблюдая за тем, как я топаю по траве с небольшим букетиком из полевых цветов. В груди сладко защемило. Вот оно счастье! Что еще нужно от жизни? Это просто здорово, когда тебя у порога встречает любимая женщина. Обнялись так, как если бы провели в разлуке целую вечность. От любимой женщины исходило блаженное тепло, которое, попадая в меня, растекалось по рукам и ногам, внося в растревоженную душу успокоение. Прошли в дом. На столе, как если бы Надежда дожидалась меня именно к этому часу, под большим махровым полотенцем стояла кастрюля с солянкой. – Устал, наверное? – Есть немного. – Давай я тебе положу солянки. – Не откажусь. Отведав супа, невольно закатил глаза от нахлынувшего блаженства. Надежда сидела рядом и с умилением смотрела на меня, как степенно, ложка за ложкой, я умял уже половину кастрюли. Когда с трапезой было покончено, заговорил о главном: – Я видел Антошку. Он ходит рядом с нашим домом. В глазах Надежды, привыкшей к тайге и знавшей многие ее тайны, ни удивления, ни ужаса. Она готова была услышать нечто похожее. – Странно… Как он нас нашел? – Я сам не могу этого понять. Он прошел не одну сотню километров, чтобы учуять мой след… Но у него это получилось. – Что ты будешь делать? – Есть одна мысль. Нужно будет позвонить Аркадию, а там мы уже решим. * * * С Аркадием я созвонился на следующий день, он оказался дома, как если бы дожидался моего звонка. Его жена, ворчливая бабенка, подозрительно относившаяся к каждому приятелю мужа, на этот раз была милостива, услышав мой голос, приветливо поинтересовалась: – Я слышала, что к тебе жена приехала? – Есть такое дело, – не пожелал я вдаваться в подробности. – Ты ее береги, а то знаю я вас, молодых, что не так, сразу кулаком по столу, а потом разбежались. И сами же потом жалеете. – Берегу, как могу, Зина. Даже на руках ношу. – Ты молодец, ничего не скажешь. Не то что мой… Так тебе Аркашу? – Если можно… – А чего нельзя-то, – недовольно буркнула женушка приятеля. – Чего же ему еще делать-то? Налакался пива и дрыхнет теперь на диване. Так я его сейчас растолкаю, ты только подожди. – Хорошо, – пообещал я. И скоро услышал, как откуда-то из глубины комнаты зазвучал звонкий женский голос: – Аркаша, чего ты здесь разлегся?! Да еще прямо на детских игрушках! Места что ли тебе в доме нет? Вот у порога целый коврик лежит! – Далее послышалось какое-то недовольное бормотание, а потом Зинаида произнесла столь же звонко: – Поднимайся давай! Тебе твой приятель звонит! – Кто именно? – пробурчал Аркаша, видно не отошедший еще ото сна. – Тимофей! Еще через секунду я услышал голос самого Аркаши. – Слушаю тебя, дружище. – Ты перебрал, что ли, немного? – Жена ко мне от тещи приехала, должен же я был как-то отметить это важное событие. – Разумеется, должен, – невольно улыбнулся я. – Святое дело! – У тебя каждый день какое-нибудь событие, – донеслось до моего уха. – Под кроватью я бутылок на целый грузовик выгребла! – Да, ладно, мать, – лениво отреагировал Аркадий. – Дай мне с человеком по– нормальному поговорить, чего ты все встреваешь!.. Так что там у тебя, Тимоха? Дело какое-то, что ли, или так… соскучился? – С моей женушкой скучать не приходится. – Это хорошо. Значит, по делу? – Да. Ты шкуру Машки никому не отдал? – Какой еще Машки? – озадаченно протянул Аркаша. – О чем ты? – Медведицы! – Ах, медведицы… Лежит у меня где-то в сарае… Вот думаю обработать ее, а то у меня вся скотина от сарая шарахается. А пес вчера целый вечер угомониться не мог. – А для чего ты ее держишь? – Как для чего? – опешил от удивления Аркаша. – Все для женушки своей разлюбезной стараюсь. Вот ночью она у меня проснется, чтобы до ветра сходить, и встанет не на голый пол, а на медвежью шкуру. Тепло! А мне от этого радостно. А что такое? – Ты мне можешь ее одолжить? – А зачем она тебе? – обескураженно протянул Аркадий. – С нее даже дух медвежий не выветрился, этой Машкой за версту тянет. – Вот это мне и надо. Приезжай ко мне, если сможешь. Вот обо всем и поговорим, мне помощь твоя будет нужна. – Далековато ты, конечно, перебрался, – в задумчивости протянул Аркаша. – Не каждый день теперь видеться будем. Крепко тебя этот медведь перепугал, но как раз к вам в район кум мой едет, Елисеич, на своей машине, так что завтра днем, если все в порядке будет, подъеду. Посидим, поговорим… – Поговорим, конечно, только шкуру смотри не забудь, забери с собой, – напомнил я. – Не забуду… Есть у меня подозрение, что ты мою обожаемую супружницу хочешь без теплого коврика оставить? – Не переживай, не оставлю. Если с этой шкурой что-нибудь случится, так я тебе бо́льшую дам. |