Онлайн книга «Варварский берег»
|
Возражения были. Поняв, что на кону его репутация «крутого», Косматый выпустил колодку и крутанул ее, будто кистень. Чурбачок, правда, был увесистый, и с первого маха у Виллема не получилось. А дожидаться, пока он сделает второй, бранкада не стала. Олег со товарищи соскочили разом, по команде, чтобы кандалы не путались. Свободной ногой Сухов врезал Косматому по причинному месту и сам ухватился за брошенную колодку. Остальные добровольцы не стерпели покушения на честь и достоинство их главаря – всем скопом они набросились на «суховцев». Как говорится, не на тех напали. Яр подхватил обрывок цепи, брошенный кузнецом. Павел отодрал доску от помоста и с треском развалил ее на две – себе и Жеке. Даже Понч вооружился, подобрав камень-голыш. И пошла веселуха. Оковы мешали всем. Шурик дернулся было влепить глыбкой ближнему волонтеру, худому и длинному, да цепь натянулась, стреноживая, и метательный снаряд угодил соседу худого, правда удачно – свернув тому челюсть. А ты хулу не изрыгай! Ярослав от души вмазал цепью-обрывком по колену противнику – вонючему добровольцу в одних штанах с подозрительными пятнами. Тот потерял равновесие, и Быков добавил пяткой. А уж Лобов с Комовым веселились от души, с треском припечатывая вражин своим «пиломатериалом», охаживая всех желающих по мясистым частям тела. У Сухова был свой маневр – мигом набросив цепь Виллему на шею, он схлестнул ее, удавливая главного. Правда, желания довести мокрое дело до конца у Олега не было, да и зачем? Глубокомысленно следя за тем, как синеет его оппонент, Сухов раздумывал, что с ним дальше делать. Тут ему помогла стража. Перекрывая гвалт, заорали мушкетеры. Ворвавшись в барак, они принялись пинать гребцов и расталкивать, щедро делясь зуботычинами и тумаками. Олег со товарищи дружно отступили и уселись на лавку с самым невинным видом, наблюдая, как менее расторопных приводят в чувство. Гребцы быстро угомонились, видно, был у них опыт общения со стражниками. Когда потасовка стихла и были слышны одни лишь стоны да приглушенные проклятия, явился аргузин – значимое лицо на галере, хотя должность он занимал куда ниже капитана, старшего офицера, комита и сукомита. Аргузин надзирал за гребцами, иначе говоря, был старшим надсмотрщиком. Весь в черном, мрачно зыркая по сторонам, он сжимал в руке символ своей власти – кнут, сплетенный из полосок воловьей кожи. Короткое кнутовище блестело, как лакированное. Надо полагать, от долгого употребления. Небольшого росточку, аргузин был коренаст, силен, а шею имел настолько короткую, что чудилось, голова его была насажена на плечи. Оглядевшись вокруг, он щелкнул кнутом – хлесткий звук, как от выстрела, разошелся испуганным эхом. – Не баловать! – низким утробным голосом сказал аргузин, обводя гребцов упорным, тяжелым взглядом из-под мохнатых бровей. Приметив Сухова, он сосчитал бранкаду и удовлетворенно кивнул – полный комплект. – Новенький? – вопросил аргузин. – А ну сними рубаху. Олег спокойно подчинился, заголяясь. Надсмотрщик придирчиво оценил мышечную массу и кивнул. – Будешь загребным, – решил он. – Занимаете первую банку с кормы по правому борту. Грести-то умеешь? – Лучше всех. – Ну-ну… Аргузин развернулся и двинулся к выходу, рыкнув на прощание: «Не баловать!» Остаток дня и ночь прошли спокойно. Шиурме постелили даже – разрешили натрусить соломы на дощатое лежбище. Сухова больше не задевали, но было ясно, что до мира и благоволения во человецех еще как до луны. Подали и ужин – бобовый суп и сухари. Тут, можно сказать, Олегу повезло, ибо кормили шиурму через день. Надо полагать, чтоб не растолстели. Вообще, гребцов старались беречь, как-никак – двигатель галеры. А мотор, он и есть мотор: не заправишь – не поедешь. Стало вечереть, потянуло зябкой сыростью, и в бараке запалили костры в очагах из камней. Дым, как в старину, уходил через дымогоны в крыше. Сухов сразу припомнил длинные дома Альдейгьюборга – родовые «общежития», типовые постройки северной расы. – Жека, – сказал он лениво, – а вы где обретались хоть? В Киеве или в Новгороде? – В Скирингсалле! У норегов. Когда Инегельд Боевой Клык помер, в князья вышел сын его, Тудор. В Ладоге стало бедно жить, все в Новогород подались, а там свои порядки да хозяева. И Тудор решил за море двинуть, к норегам, тамошнему конунгу послужить, Хакону Доброму, младшему сыну Харальда Прекрасноволосого, и брату Эйрика Кровавая Секира. Сперва-то Хакон сговорился с ярлом Сигурдом из Хладира, и они с ним прогнали Эйрика за море. Сыновья Кровавой Секиры сразу стали данов подзуживать и конунга ихнего, Харальда Синезубого, чтобы Хакона скинуть, вот Доброму и занадобились воины. А тут мы! Эйрика зарубили в Нортумбрии, это в Англии, а вдова его, Гуннхильд, в Данию бежала – Харальд-конунг ей братом приходился. Санта-Барбара, короче! Мы с викингами Хакона отбили данов, по всей Ютландии и Сёлунду прошлись… Так и служили конунгу, пока не прибили его. Вроде как в 961-м, в битве у Фитьяра. Народищу тогда полегло… Кино и немцы! – Мы даже в Константинополе отметились! – воскликнул Паха. – Ага! Княгиню Ольгу сопровождали, с нею тогда малолетний Святослав был, ромеи его Сфендославом звали. Спокойно так всё прошло, только на Днепре кочевников погоняли малость. – Да-а… – вздохнул Пончик. – Были схватки боевые… Угу… – Еще какие! Набили мы тогда мошну, что и говорить. Ну и двинулись до дому, в Гардарики наши. А потом, когда по Днепру шли, нас – фьюить! – и в двадцать первый. – Неужели вам совсем не хотелось в родимое будущее? – полюбопытствовал Быков. – Да как тебе сказать… И да и нет. Интернет да телик – это, конечно, хорошо, можно всякие эти… блокбастеры глядеть. Да только в прошлом весь этот экшн не нарисованный, а самый что ни на есть настоящий. Да там всё настоящее! Даже здесь, и то… – И не говори… Пончик вздохнул. Он уже успел соскучиться по своим, по Гелле ненаглядной да по Глебке – когда «малявочке», когда «засранцу»… И всё же, как бы он ни ругал прошлое, все эти Средние века, ностальгия тоже присутствовала. Как-никак, полжизни оставил в тех самых столетиях, было что вспомнить. …Стояло жаркое лето 858 года от Рождества Христова, хотя никто на Руси не ведал еще имени Спасителя. Да и самой Руси тоже нельзя было еще найти на картах. Просто жил-был такой народец – русь. Белокурые бестии. Они крепко держали весь путь из варяг в греки, строили крепости, подчиняли местные племена – и венедов, и северу, и прочую голядь. |