Книга Маг моего сердца, страница 55 – Марина Дробкова

Я бегом помчалась в ванную: смыть дорожную пыль. В последние дни все приходится делать бегом – а ведь еще совсем недавно я умирала от скуки и бездействия!

Тик-так, тик-так. Время бежит, и я несусь с ним ноздря в ноздрю, стараясь не отстать. Иначе мы пропали.

После ванной я переоделась, схватила вечную свечу и понеслась наверх. Винтовая лестница стала до того привычной, что я ни разу не споткнулась – и никакого головокружения.

Вот и площадка. Вдох! Я задержала дыхание и приблизилась к чаше.

О Мерлин…

Можно обманывать себя и утверждать, что ничего не изменилось, но я вижу: вода потемнела. Наши часы безжалостно тикают.

Пока я стояла над чашей, свеча в руке начала нагреваться. Поскорее сунув ее в углубление, я дунула на фитиль.

– День добрый, Неумолимая, – поздоровался дежурный маг. Уже третий.

– Приветствую, – устало отозвалась я.

– Сегодня встреча не из легких. Вам предстоит разговаривать с Сарой Гринфилд, а она не совсем адекватна.

Сара… Ах, Сара! Конечно, я помню ее. Когда-то она меня чуть не убила – если бы не Даймонд, ей бы это удалось. Но она тоже входит в семиугольник, правила есть правила. Вот только ожидать от нее оправдательного вердикта было бы наивностью.

Но я готова ко всему.

– Будут ли какие-то особые указания? – поинтересовалась я на всякий случай.

– Никаких. Разве что – не поддавайтесь на ее провокации. По закону мы обязаны выслушать все, что она скажет и, к сожалению, принять любое ее решение.

– Я понимаю.

– Тогда в добрый путь, Неумолимая!

Маг исчез. Прежние не были так многословны – видимо, слух о том, что в Лиге проходит суд семиугольника, постепенно распространяется. Возможно, мне даже сочувствуют. Хорошо бы – сочувствовали и Даймонду.

Экран в небе засветился: творцы были здесь. Мы обменялись приветствиями, я показала воду, после чего границы изображения раздвинулись, и я увидела, как в зал вводят Сару. Ну правильно – она же там, в подземелье при Лиге. Зачем тратить лишнюю свечу.

Сара выглядела плохо. Разумеется, за шесть лет все мы не помолодели. Но на ней это отразилось особенно отчетливо: осунувшаяся, с заостренными чертами лица, глаза ввалились и потускнели. Волосы же, кажется, стали еще более кудрявыми, но уже не лежали пышной ровной шапкой. Мелкие кольца сбились в неопрятные лохмы и торчали в разные стороны. Цвет лица тоже изменился, приняв землистый оттенок.

Невольно я представила, что будет с Даймондом после шести лет заключения. И впервые подумала: а не возненавидит ли он меня за то, что я делаю? Но я тут же выбросила из головы дурацкую мысль. Нельзя сомневаться, а то проиграешь.

Как в прошлый раз, творцы объяснили суть дела. Но не успел маг закончить, как Сара хрипло захохотала.

– О-о-о, какая прелесть! Бренна и Даймонд. Он накосячил, она грудью его защищает – как мило, ах-ха-ха-ха! А впрочем – он ли накосячил? Уж больно круто все – раз, и Мир-на-краю! Для Даймонда – не тот размах. Ну спалить ману он еще может, а чтоб вот так грохнуть мир… ой, сомневаюсь. Наверняка помогли.

– Фейри Гринфилд, – перебил ее Левый творец. – Мы просим вас не отвлекаться и говорить по существу.

– А я по существу! Я даже знаю, кто все это устроил: Ральф. Ральф ведь, угадала? Он всегда ревновал Бренну к Даймонду, вот и отыгрался. Что молчишь, Бренна, не так, что ли? Побледнела? Правильно, бледней, потому что попал твой Даймонд. Если его оправдают – гнить ему заживо в этой яме, как я гнию. Но я буду милосердной. Не хочу участвовать в вашем псевдогуманизме и говорю: нет! Нет, нет и нет! Лучше смерть, чем такое существование.

– Это ваш окончательный ответ? – вздохнул Левый творец.

– Можно еще два слова, уважаемые? Не часто мне выпадает потрепаться с любимыми однокурсниками. Жалко мне тебя, Бренна. Так проколоться – это надо суметь. Получить Единый Магический Путь, получить Даймонда – и все потерять, это надо обладать особой гениальностью. Даже Этель он не достался – а она за него зубами цеплялась, – а тебе выпало счастье и…

– Фейри Гринфилд! Последний раз спрашиваю: ваш окончательный ответ?

– Нет! Я сказала. Прощай, глупышка. Привет милому.

Сару увели. В высветившейся сбоку таблице появилась третья строчка с ее фамилией и словом «Против».

Я закрыла глаза и потерла виски. Нелегко мне далось это свидание.

Два к одному, счет пока не в нашу пользу. Но будут еще другие креадоры. Сара упоминала какую-то Этель: кто это? что ее связывало с Даймондом? она любила его? Может, она его вспомнит, как и я?

Я взглянула на Правого творца. Могу ли я просить его остаться поговорить со мной? Догадается ли он, что я этого хочу? Я пожирала его глазами и про себя твердила: останься, останься же!

Видимо, он понял. Двое других распрощались и исчезли, мы остались наедине.

– Как ваши успехи, Бренна? – спросил творец.

– О, мне есть что рассказать! – воскликнула я и передала ему все, что случилось сегодня в Боскву, не забыв упомянуть про отсутствие изменений ауры у местных жителей.

Он слушал, не перебивая, с совершенно бесстрастным лицом. И мне стало казаться, что вот сейчас он скажет что-нибудь вроде: «Это не имеет отношения к делу и всего лишь домыслы».

Наконец я изложила все.

– То, что вы рассказали, Бренна, очень важно, – наконец заговорил творец, и у меня отлегло от сердца. – Как вы сами оцениваете причину?

– Справедливейший, я бы сказала, что это – заклинание. Мне приходилось сталкиваться с такими вещами еще до академии: в месте применения разбегаются или умирают животные. А территория обитания креадора от заклинаний защищена, поэтому живущие здесь люди не пострадали.

– Я согласен, Неумолимая: очень похоже на заклинание, – задумчиво кивнул творец.

– Но меня смущает то, что его применили четыре месяца назад, а действие началось только сейчас.

– Я не уверен в этом, Бренна, – ответил творец. – Но чтобы сказать точнее, я должен полистать книги. Предлагаю вам выйти на связь сегодня перед сном – буду знать определенно.

– Справедливейший, если это действительно заклинание… это дает нам шанс? – взмолилась я.

– Если мне удастся найти точное описание подобного воздействия – доказать факт вмешательства извне будет несложно. И тогда, безусловно, приговор смягчается.

– Только смягчается, справедливейший? Но ведь… если Даймонд не виноват…

– Даймонд виноват, Неумолимая. Поймите это. Мир не накрыт стеклянным колпаком. Не помещен в оранжерею. Не спрятан в сундук. Мир – это настоящая жизнь. Если у мира есть креадор, творец, охранитель, защитник – он должен выполнять свои обязанности. Иначе какой смысл неустанно находиться при своем творении? Оно проживет и так.