Онлайн книга «Невыживший»
|
Из-за соседства с птицами на телах убитых имелись царапины от когтей и клювов – петухи бились в предсмертной агонии, безуспешно пытаясь выбраться из мешка. Под ногтями жертв биологический материал отсутствовал, если не считать кожи с их собственных ладоней, попавшей туда, когда женщины сжимали кулаки от боли. Что касается масла, то криминалисты определили его название – табашир. Его выделяет индийский сахарный тростник и некоторые виды индийского бамбука. Затем из него изготавливают лечебные снадобья и сахар. Преступник почему-то выбрал это масло, чтобы смазать орудие убийства. Возможно, он считал, что табашир, обладающий целебными свойствами, замедлит кровотечение и смерть жертв, тем самым продлевая их мучения. Последний пункт касался того, что Самсонов уже знал. Он прочитал коллегам о финитоле – мощном транквилизаторе, применяемом для усыпления крупных животных. – Теперь, когда нам известны подробности, можно начать раскручивать и эти ниточки, – сказал Самсонов. – Откуда убийца мог взять табашир и петуха чистокровной породы. Займись этим, Влад, – добавил он, обращаясь к Рогожину. – Если обнаружатся какие-нибудь связи с мешками, будет здорово. Возможно, масло, петух и мешки преступник берет в одном месте – например, на продуктовой базе, где работает. Опер кивнул, делая пометки в своем блокноте. – Я понял, – сказал он. – Также надо выяснить, не пропадал ли финитол в питомниках, зоопарке, ветклиниках и так далее. Это пока все, занимайтесь. – Самсонов собрал листки обратно в папку. – Мы с Женей остаемся. Когда все разошлись, Самсонов и Коровин перебрались кабинет старшего следователя, и Коровин пригласил первую из женщин. Он договорился так, чтобы они приходили в управу с двадцатиминутным интервалом и дежурный отправлял их наверх. Нестерова оказалась высокой, худой женщиной с какими-то бесцветными волосами и такой же невыразительной косметикой. Ее цветастое платье казалось сдвинутым набок, и ноги женщина ставила осторожно, словно пробуя пол на прочность. Она держала большую полотняную сумку двумя руками и, сев на предложенный Самсоновым стул, поставила ее перед собой на колени будто щит. В детдом она поступила под фамилией Тимохина, после удочерения стала Рюмина, а выйдя замуж – Нестерова. – Добрый день. – Самсонов изучал сидящую напротив женщину, пытаясь понять, как она воспринимает свое присутствие в полиции: как опасность, потерю времени, ждет помощи и защиты, готовится дать отпор, что-то скрыть или, наоборот, хочет рассказать все, что знает. – Здравствуйте! – кивнула Нестерова и взглянула на Коровина. – Вы уже в курсе произошедшего? – Конечно, ваш коллега приходил ко мне домой. – Вы понимаете, почему мы вас вызвали? – Нет. – Убиты две из ваших подруг. Можете предположить, кем и почему? Нестерова тоскливо посмотрела в окно. Профиль у нее был красивый, но прическа – вернее, ее отсутствие – портила впечатление. – Без понятия. – Женщина повернула голову к Самсонову. – Мы встречались время от времени и созванивались, но это не значит, что Аня и Нонна рассказывали мне подробности о своей жизни. – А о чем вы говорили? Нестерова пожала плечами. – О своем, о женском. Вам неинтересно. – Когда вы в последний раз виделись или разговаривали с убитыми? – Около полугода назад. – И потом не созванивались? – Вроде нет. Самсонову показалось, что женщина сделала едва заметную паузу, прежде чем ответить. – Симохина или Пахомова не показались вам встревоженными или испуганными? – Нет. – Вы и раньше встречались раз в полгода? – По-разному. Иногда и чаще. – Почему не созванивались так долго? Полгода – это много для подруг, разве нет? Нестерова снова пожала худыми плечами. – У нас у всех были разные жизни. – Но вы не теряли связи? – Старались. Все-таки дружили с детства. – Как вы нашли друг друга? Нестерова открыла рот, закрыла, нахмурилась. – Уже и не помню, – сказала она. – Постарайтесь. – Какое это имеет значение? – Пока не знаю. – Это было очень давно. Как-то созвонились. – Напрягите память. – Слушайте, я не помню! – Нестерова начала раздражаться, руки сильнее сжали сумочку. – Вы меня для чего вообще вызвали? – Расскажите о Симохиной и Пахомовой. Какими они были? – Обычными. Нормальные девчонки. У Аньки, правда, личная жизнь не сложилась. – Не сложилась? – Самсонов притворился, что не знает о разводе медсестры и ее суде с мужем. – Ну, да. Мужик кобель попался. Она с ним разводиться даже хотела. – Развелась? – Не знаю. Значит, Нестерова не соврала и действительно не общалась с подругой в течение последних шести месяцев. Что-то долго для подруг. Хорошо бы все-таки выяснить, что они обсуждали на своих встречах. – Вы отмечали с подругами какие-нибудь годовщины? – поинтересовался Самсонов. Прежде чем ответить, Нестерова задумалась. – Нет, – сказала она наконец. – Правда, собирались несколько раз на дни рождения. – Чьи? – Ленкин и Каринин. – Это… – старший лейтенант заглянул в свои записи, – Корчакова и Ляпина? – Да. – Кто обычно становился инициатором встреч? – спросил Самсонов. – В смысле? – Ну, ведь не могли же вы все ввосьмером одновременно решить куда-нибудь пойти? Вы же сами говорите, что живете разными жизнями. Значит, надо каждый раз договариваться, чтобы время совпало. Чтобы было, с кем детей оставить. Правильно? Нестерова медленно кивнула: – Ну, да. – Так кто был инициатором? – Обычно Аня или Лена. – То есть Симохина и Корчакова? – Да. – А кто чаще? – Пожалуй, Лена. – Куда вы обычно ходили? – В кафешку какую-нибудь. – Не в одну и ту же? – Ну, несколько раз мы были в «Мастерписе-9», это на перекрестке проспекта Активистов и улицы Сикейроса. А так вообще…. да по-разному. – Не помните мальчиков, с которыми воспитывались в детском доме? – Мальчиков? – Да. |