Онлайн книга «Розыгрыш билетов в Рай»
|
– Ты смотри, так и втянешься, – предостерег его старик. – Во что? – Не во что, а в кого! В эту женщину, в каждую клеточку ее тела, смотри уже, с какой любовью дотрагиваешься… Точно говорю, втянешься. Это – химия! Когда одному человеку не противны, а даже приятны прикосновения другого, а следующий этап – когда эти прикосновения необходимы, это значит, между вами уже произошел обмен молекулами, и теперь из тысяч людей вас будет тянуть именно друг к другу. – Странная теория, профессор, – покосился на него Константин. – Теория любви на химическом уровне. Я проводил эксперимент. Завязывал глаза группе молодых людей и девушек, и потом они по очереди брались за руки, и иногда эти руки задерживались дольше, чем надо. Потом повязки снимались, и все расходились в огромные аудитории университета. Так вот, из пяти пар четыре нашли друг друга и были потом вместе… – Только одна неудача? – Не успели передать еще пару-тройку молекул для установления прочной химической связи, – отмахнулся Геннадий Львович. – Так что втирай ей, Костя, свои молекулы, втирай! Никуда она потом не денется! Дотронется до красавца своего и ничего не почувствует! – Уже почувствовала! – рассмеялась Астра. – Просто сердце остановилось. А мы до этого не встречались, и молекулы наши не соприкасались… – Блажь все это! Страсть, порок, влечение, называйте как угодно! Настоящая любовь только там, где образовались стойкие химические связи между двумя индивидуумами! – убежденно говорил Геннадий Львович. – Так, может, мы с Астрой и есть та пара, которая дотронулась друг до друга, но потом прошла мимо. И теперь гладь я ее ноги, не гладь, любовной связи не образуется, – вник в его теорию Константин. – Это не факт… Как раз не видя красоты Пламена, ваши руки могли притянуться к друг другу с большей вероятностью. – То есть, по-вашему, любовь через зрительные рецепторы не передается? – Только тактильно! – Судя по всему, из-за вашей теории вас и уволили? – спросил Константин, применив дедуктивный метод. – Скорее за опыты над юношами и девушками с завязанными глазами в пустой комнате. Они углядели в этом разврат, а во мне – сексуального маньяка со склонностью к садо-мазо, – грустно сказал профессор. – Их понять тоже можно, – не согласилась с его пессимизмом Астра. – Вот-вот, из-за таких, как ты, не верящих в любовь, и собралась комиссия. Признали все это бредом и развратом… – И вы нашли утешение в спиртном? – И в нем тоже… Оно ничего не спрашивает, а только расслабляет. Я же немного парапсихолог, – сказал Геннадий Львович. – Кто?! – в один голос спросили Константин и Астра. – Вот у всех такая реакция… Теперь я об этом никому уж и не рассказываю. Просто меня в детстве молнией ударило, и я стал видеть ауру человека, иногда вижу, хороший человек или плохой, подходят люди друг другу или нет. Астра покосилась на бутылку: «А ведь она еще только начата… Что же дальше будет?» Константина волновал другой вопрос: – Ну и как мы с Астрой, подходим друг другу? – Не дай бог! – фыркнула она, гордо задрав нос. Старик задумался, а потом совершенно серьезно, без тени иронии сказал: – Подходите… Но ты ей больше, чем она тебе… – Вот как! – У Астры удивленно поползли брови вверх. – А чего так? Но Геннадий Львович, словно не слыша ее, продолжил свой монолог, обращаясь к Косте: – Ты цельный, спокойный, твердо стоишь на ногах и уже точно знаешь, что хочешь получить от жизни. На тебя можно положиться. А Астра слишком долго была одна, возлагала на себя мужские функции, горда, даже спесива, заносчива, ей нравится, что она нравится мужчинам, пользуется этим. Имеет негативный опыт общения с мужчиной, поэтому теперь никому не доверяет. Броня! – Я в армии был танкистом, – сухо сказал Константин Сергеевич. – Вот если только это тебе и поможет, а так… не советую, не советую, – покачал головой Геннадий Львович. – Ждать нам еще долго. Давайте еще поедим, что ли, тем более самый мудрый и сообразительный член банды все предусмотрел. – И Костя придвинул сочные куски поближе к Астре. – Кушайте, пожалуйста! – Не умеешь за дамой ухаживать! Вот не умеешь! – в который раз заметил Геннадий Львович. – Ты ей фрукты сначала, фрукты… и винца подлей. Астра сначала отказывалась как могла, а потом сама налегла на бражку. К вечеру почему-то стало холодать, сгустился туман. И было такое впечатление, что он весь устремился к ним под дом. – Что-то холодно, – отметила Астра. – Погода меняется, может, и завтра будет прохладно, – отметил Геннадий Львович. – Ты пей, пей… Согревайся! – Больно она крепкая! – А ты как хотела! Зато на всем натуральном! – Скажите, а у Пламена какая аура? – спросила Астра. – Тьфу ты! Опять она о нем! – недовольно поморщился старик. – Плохая? – Нет, не плохая… Разорванная она у него… Это когда как у бабочки только одно крыло… – То есть он не встретил свою вторую половину? – Выпив, Константин тоже принял участие в разговоре. – Нет… Если не встретил, крыло есть, только не четкое, оно потом наполняется цветом и молекулами другого человека. А у Пламена его вообще нет. Геннадий Львович посмотрел на их напряженные лица и вздохнул: – Если бы я мог хоть на один процент предположить, что вы сейчас не просто развлекаетесь, но хоть немного верите мне… Ладно, так и быть, скажу вам – он свою половину уже встретил и потерял… – И что, ни одна другая женщина не сможет занять ее место? – ужаснулась Астра. – Ее нет… Они были предназначены друг для друга. Так редко бывает. Его половина умерла, – закончил мысль Геннадий Львович. Астре стало еще холодней, и она прижалась к Константину Сергеевичу. Ей было плевать на его молекулы, сейчас она прижалась бы и к черту. Она вспомнила себя маленькой девочкой в пионерском лагере, когда, открыв рот, в темноте, при потрескивании костра, она так же слушала страшилки пионервожатых и старших товарищей. Сейчас ощущения были такими же. – Как темно! – отметила она. – А времени еще не так много. – Константин посмотрел на часы с подсветкой. Бинты после сбора лепестков окрасились в красный, желтый и зеленый цвета. – А сам Пламен знает, что его половина умерла? – спросила Астра. – Думаю, знает, раз его аура так рассыпалась. Надо бы поговорить с ним осторожно или с тем человеком, который его хорошо знает. Может, это нам что-то даст, – сказал Геннадий Львович. |