Онлайн книга «Сновидения»
|
– Если Бригэм не ошибается, он поставлял спиртное малолетке и, может статься, взамен получал секс. А вдруг он делал это неоднократно и у него на этой почве завязалась маленькая противозаконная связь? – Откуда прямая дорожка к убийству ее и еще одиннадцати девушек? Ева сверилась со своими записями, отчеканила адрес, после чего села в машину. – Она была драчуньей, хулиганкой. Имела за это привод. И судя по всему, сколотила себе небольшую шайку. Но мне сообщили, что никаких повреждений, близких по времени к моменту смерти, на скелете не обнаружено. Все повреждения – более ранние. А забияку сложно убить, не оставив на теле следов. – Только если забияка тебе не доверяет. – Это верно. Скажем, ты накачиваешь эту драчунью спиртным и в момент «расплаты» вырубаешь. Оглушаешь или связываешь – словом, обездвиживаешь… А может, и так: ты накачиваешь ее не только бухлом, но и кое-чем покрепче, и она у тебя на руках откидывается от передоза. Так… И что ты тогда делаешь? – Ставлю перегородку, чтобы спрятать тело? – Глупо. Невероятно. Однако… А откуда взялись другие девочки? Вот в чем вопрос! – И зачем убивать остальных? Если все началось с Шелби, зачем было убивать еще одиннадцать? – Всякий серийный убийца с чего-то начинает. Всегда кто-то становится первой жертвой. Убил одну, думает: «Ого, класс, дай-ка еще попробую». Рорк вел машину, а Ева задумчиво отбивала ритм пальцами у себя на бедре. – Он знал эту жертву и наверняка кого-то из остальных. С этой он наверняка был знаком, иначе как бы он ей спиртное поставлял? И со зданием он был знаком, и инструменты у него были, и стену он построить умел. И тут неважно, что Файны считают его уродом и кобелем, но не способным на убийство. Так часто бывает, что друзья и соседи убийцы меньше всех себе представляют, с кем имеют дело. Она достала планшет. – В полиции он светился. Главным образом – по пьяни. Вождение в нетрезвом виде, нарушение общественного порядка, вандализм, порча имущества. И дважды – за неподобающее сексуальное поведение. Во всех случаях признавал вину, отбывал символический срок, общественные работы, назначенное судом лечение. – Послужной список любого слабого на передок пьянчуги. – Слабый передок может убить с той же вероятностью, что и все остальные. – Ну… я-то себя стараюсь держать в узде. Она беззлобно усмехнулась. – Довольно пикантно вышло. – Спасибо, дорогая. Я тебе попозже еще перчика поддам. – Вечно тебя тянет на остренькое. – Это от любви. Она со смехом наклонила голову и прищурилась. – Может, я тебе еще и сама перчика задам. – Буду надеяться. – И еще кое-что по поводу слабого на передок. Не тебя, – опередила она, – а этого так называемого помощника мастера. Он зарегистрирован по адресу меньше чем в трех кварталах от места преступления. И это, кстати, наводит меня на такой вопрос: какого дьявола ты намерен делать с этой грудой строительного хлама? – Когда мы возьмемся за дело, это уже будет не груда хлама. – Ну хорошо, перефразирую: что ты будешь делать с объектом, когда он перестанет быть грудой хлама? – Я подумывал сделать что-то типа продолжения Дохаса. Так назывался созданный Рорком кризисный центр для детей, подвергшихся надругательству. Именно там он впервые узнал о своей матери, и Ева об этом не забывала. – В каком смысле – продолжения? – Ну, это же замкнутый круг, так очень часто бывает. Дети, потерявшие родных или испытавшие насилие, в конце концов возвращаются к своим же обидчикам. Или сами становятся такими обидчиками. Я говорил об этом с персоналом в Дохасе. И немного с доктором Мирой. – Да ты что? – Предпочитаю если уж что делать, то со смыслом. А вообще планы такие: построить приличное заведение для детей, которые оказались в поле зрения служб соцзащиты не по своей вине, а из-за того, что люди, призванные о них заботиться, обращаются с ними плохо или оставляют на произвол судьбы. Мой случай, подумала Ева. – И других – назовем их заблудшими, – которые, пытаясь хоть как-то выжить, становятся беспризорниками. Его случай. – Работать будем в контакте с органами опеки, педагогами, психологами и так далее. Пожалуй, это не так сильно будет отличаться от того, что было в этом здании здесь при Серафиме. Может, у этого дома вообще такое предназначение – служить убежищем для обездоленных и беспутных, давать им приют. И шанс на новую жизнь. У нас с тобой такого убежища не было. – Не было. – А у них пускай будет. Безопасное место, но с определенными границами, со своим заведенным порядком. Со своими правилами – ты же так любишь всякие правила. С ними будут работать психологи, они будут получать врачебную помощь, им будет чем занять свободное время – потому что я считаю, что досуг тоже важен, а им зачастую пренебрегают. Конечно, среднее образование, но плюс к этому – обучение какому-то ремеслу, это непременно. Меня вот Саммерсет обучал. – Да, и воровать тоже. – А вот и нет, я и раньше умел. Правда, кое-что он подшлифовал. Сгладил шероховатости. – Рорк улыбнулся. – Ну да, это тоже было своего рода ремесло. Но у нас не будут учить тому, как взломать замок или сдернуть лопатник, лейтенант. – Хорошо хоть так. – Ева задумалась. – Ты много хочешь на себя взвалить. – Ну, я же найму специалистов в этих областях, с опытом работы – вот они все на себя и взвалят. Главное – начать. Да ты и сам в стороне не останешься, подумала Ева. Ты не из тех, кто только дает деньги и отваливает. – И название уже придумал? – Нет, пока нет. – Надо назвать Пристанищем, поскольку это отражает суть. Придумай что-то ирландское – как Дохас. Как по-ирландски «пристанище»? – Диден. – Вот так ты его и назови. Рорк снял руку с руля и положил поверх ее кисти. – Значит, так и назовем. Ева перевернула ладонь и сплела с ним пальцы. – Пожалуй, ты и впрямь сегодня заслужил немного остренького. – Ну, слава богу! Он отыскал местечко для парковки. Вдоль бордюра, всего в половине квартала от адреса Клиппертона. У Евы мелькнуло, что это довольно смело – поставить машину на этой улице: не факт, что, вернувшись, найдешь машину нетронутой. Но за свою машину она была спокойна: стекла у нее бронированные, сигнализация надежная. – Надо тебе вот этот дом купить, – проговорила она, когда они подошли. – Развалюха похлеще той. – Я учту твое пожелание. |