Книга Амазонка, страница 12 – Алиса Клевер

– Любовь? – предположил Андре.

– Вы верите в любовь? – усмехнулась я.

– Это ваш вопрос? – И Андре, подняв бокал, демонстративно сделал большой глоток вина. – Это я оставлю без ответа.

– Так, да? – возмутилась я. Впрочем, не сильно.

– Значит, вы росли без отца? – спросил он, а официантка поставила передо мной десерт – воздушный сливочный мусс со свежими ягодами, присыпанными ванильной сахарной пудрой. М-м-м, грехопадение в чистом виде.

– Почему без отца? Ни в коем случае. Во-первых, папа постоянно мне звонил, присылал подарки.

– Это все-таки не одно и то же. Я знаю, о чем говорю, я тоже играл в эти игры. Скайп, конечно, помогает и все же…

– Четвертый мамин муж – уже гражданский – я называла его дядей Витей. Он, наверное, более всех походил на отца, – задумчиво пробормотала я, запуская маленькую ложечку в белоснежную сказочную массу. – Он был неплох, на самом деле. Понимал, что я не такая, как мама. Даже защищал, когда она пыталась сделать из меня маленькую актрису для какого-то фильма. Он возил меня на санках. Я это очень хорошо помню.

– Когда вы вспоминаете о нем, у вас светлеет взгляд. И эта улыбка… очень хороша, – сказал Андре так, словно сказать такое – самая нормальная вещь. Но у меня вдруг сбилось дыхание, я вспомнила, где я, и то, в какую ненормальную игру мы играем. И вообще, я уже пьяна и все, чего хочу, это прикоснуться к его руке, запустить пальцы ему под рубашку.

– Всего у мамы было шесть мужей, включая нынешнего – Кузьму. Именно из-за него она тут.

– А почему вы тут?

– Ради нее, – ответила я, не задумываясь. – Так вы сделаете ей операцию? Она будет разбита, если вы откажетесь. Только не вздумайте сейчас пить ваше дурацкое вино, потому что это не шутка и не игра. И я не понимаю, зачем вы все так усложняете.

– Но вы же знаете, такие операции рискованные. Результат может оказаться хуже, чем то, что было. В ее возрасте…

– Но вы же получите свои деньги!

– Вопреки вашему возмутительному убеждению, что я – продажная сволочь, делающая все за деньги, я не могу пойти против интересов пациента, – ответил Андре сухим холодным тоном.

– Я не это имела в виду.

– Да-да, как обычно, – кивнул он, отодвигая от себя десерт. Мне стало стыдно. Но, с другой стороны, я волнуюсь за мать. Он должен меня понять.

– Она потерпит поражение в любом случае. Собирать осколки – вот для чего я здесь. И я в отчаянии, я не знаю, как помочь ей, ведь она пытается победить то, что невозможно победить.

– Время, – кивнул Андре.

– Да, время. А вы – такой молодой, такой беззаботный и притягательный в этом своем белоснежном халате – даете ей ложную надежду. Вы и эти картинки, развешанные по стенам в вашей клинике.

– Я понимаю, о чем вы.

– Жаль, что она не хочет ничего понимать, – кивнула я, глядя в сторону.

– Что, если я сам задам вопрос за вас? – проговорил он совершенно серьезно. – Я действительно не уверен, что операция показана вашей маме. Есть обстоятельства.

– Какие обстоятельства? – воскликнула я, похолодев. Я вдруг поняла, о чем он мне говорит. – Она что, больна?

– Она ничего не говорила вам? – спросил он, и я почувствовала, как холодный пот покрывает мой лоб. Что я тут делаю?! Я должна быть с мамой.

– Что с ней?

– Нет-нет, не надо паниковать. Ничего страшного, – Андре задумчиво глядел на меня. – Ничего такого, о чем она не знала бы последние вот уже пять лет, наверное. Но я не могу вам сказать, сколько бы мы ни выпили вина. Это вопрос врачебной тайны. Просто… попробуйте ее отговорить. Странно, что она ничего вам не сказала.

– Но речь не идет о… – я сидела, мрачная и полная подозрений.

– Нет-нет, клянусь вам. Я не хотел вас пугать.

– А чего вы хотели? – спросила я куда строже, чем требовалось. Это прозвучало почти агрессивно, как нападение. Андре задумался, а затем щелкнул пальцами. Подошла официантка, и он попросил чек.

– Я хочу оплатить половину, – сказала я официантке, и так растерянно посмотрела на Андре. Он глубоко вздохнул.

– С вами никогда не бывает легко, да? – спросил он, и официантка ушла. Я так и не поняла, разделит она чек или нет.

– Смотря что вкладывать в понятие «легко». Но вообще – да, редко, – согласилась я.

– Хочу задать вам еще один вопрос, но никак не найду правильные слова, – сказал он вдруг. – Один последний вопрос, пока мы еще здесь.

– Последний вопрос – звучит пугающе.

– Я не хотел бы вас напугать, – сказал он, поднимая бокал.

– Последний вопрос для последнего глотка вина? – улыбнулась я, поднимая и свой вверх.

– Вы необычная девушка, Даша. Думаю, вы и сами заметили мой интерес к вам.

– Мне показалось, что мне показалось.

– Вам не показалось, – улыбнулся Андре.

– Но это не вопрос, – заметила я.

– Да, Даша, да. Это не вопрос, – пробормотал он, отпивая из бокала. Он явно пребывал в задумчивости. – Давайте потанцуем?

Это было неожиданно. Совершенно неожиданно. Не то, что Андре умел танцевать – в этом я не усомнилась бы, глядя на его непринужденные движения, то, как грациозно он покачивался в такт неспешной музыке, подавая руку. Неожиданным было само приглашение. Секунду назад мы говорили о моей маме, и я могла тихонько наслаждаться ужином с волнующим меня, странно притягательным в своей серьезности мужчиной, и вдруг невидимая защитная граница рухнула. И я стою, моя рука в его руке, и он уверенно ведет меня на открытое пространство, где уже танцуют две пары.

Это успокаивает. Я ненавижу быть в центре внимания. Андре кладет руку мне на талию, и я сразу понимаю, что он делал это миллион раз. Он напряжен, его рука сжимает меня чуть сильнее, чем это необходимо, и это приятно. Да что там, я просто дрожу от этого чувства – я в его руках. Он прижимает меня к себе. Не дай бог, они включат сейчас какой-нибудь рок-н-ролл. Я хочу остаться тут, на танцполе, навсегда, мерно покачиваться в его руках, смотреть на его лицо, чувствовать его так близко.

– Вы не умеете танцевать, – замечает он с какой-то прямо детской радостью.

– Что в этом странного? – обижаюсь я. Магия рушится.

– Вы не любите тусовки и вечеринки, могу поспорить.

– Не люблю. А вы их обожаете – я тоже могу поспорить.

– И тогда вы проспорите, – тихонько смеется он. – И вам придется выполнять мое желание.

– Я бы не стала выполнять ваших желаний. Я никогда не делаю того, чего не хочу.

– Да? И все же вы здесь, с вашей мамой, – пробормотал он, вздыхая. Я остановилась и посмотрела на него с вызовом.

– Это другое. Вы ничего не знаете обо мне.