Онлайн книга «Азъ есмь Софья. Сестра»
|
Григорий Иванович задумался. А потом кивнул. – Есть у меня такой человек. Отец у него англичанин, вот и Иван по-аглицки разумеет дюже хорошо. – Грамотен ли он? – Да, государь. – Привезешь его ко мне – для одной службы. Сделает он свое дело и к тебе вернется. А я заплачу ему, не обижу. Григорий Иванович почтительно поклонился. Не хотелось ему Ивашку отпускать – дюже толков да сметлив, но государю лучше не прекословить. – На пятый день от сегодняшнего ждать тебя буду, боярин. – Слушаюсь, государь-царевич. – Иди… Боярин было уж и к двери попятился, но что-то заставило царевича вскинуть руку. – Да… говоришь, отец у него англичанин? – Да, царевич… – Отца тоже попроси приехать ко мне. Да вежливо попроси, понял? Синие глаза блеснули так, что боярин аж шарахнулся. Потом поклонился почтительно и получил жест, разрешающий уйти. Вылетел за дверь, перевел дух, но по-настоящему успокоиться смог, только когда за воротами оказался. Волчонок растет, ой, волчонок… Смилуйся, Господи, над рабом твоим Григорием! * * * Алексей проследил, как за боярином закрылась дверь, и заглянул под стол. – Вылезай, можно! – Точно? – Ушел… Сонь, а зачем нам его отец? – Чтобы знать, что в Англии творится. Вдруг нам что полезно будет? Алексей кивнул. Действительно, про Англию они знали только то, что она существует. Что там, кто там, как там – пес его знает. Правда, Софья вполне прилично говорила на английском, но лучше об этом умолчать, потому что вряд ли ее кто-то поймет в Англии. Консалтинги, договоры, лизинги и франчайзинги – за такие злобные заклинания и на костре сжечь могут. Да и диалект двадцать первого века разительно отличался от диалекта семнадцатого. Софья кое-как выползла из-под стола, откинула в сторону бересту с корявыми каракулями и потянулась. – День-то хороший какой! Леша, тебе проехаться не хочется? Алексей посмотрел в окно. Действительно, хотелось. – А мы же заниматься хотели? – Тетка Татьяна не даст. При упоминании старшей родственницы лицо Алексея вытянулось. – Действительно… – А так ты бы поездил, посмотрел, где тут хорошие пастбища… – И Ваньку с собой возьму, нечего ему сидеть в тереме… Софья одарила брата улыбкой. Правильно. Верхом ездить – не нравоучения выслушивать, а они от Татьяны будут наверняка. За что? А просто так. С какой целью бабы закатывают скандалы? Да чтобы утвердить свое главенство где-либо. Или чтобы с ними не связывались. Территорию помечают, вот. И мужикам присутствовать при этом не обязательно. Вовсе даже ни к чему. Вот Анна может при поддержке Софьи сцепиться с милой сестричкой, но посторонним эти разборки видеть не обязательно. Алексей, просияв, умчался. Софья еще раз потянулась и отправилась на занятия. А то как же? Обнаружив, что в этом теле мозг работает на порядок лучше, она стала искать, чем его загрузить. И нашла. Языки. Сейчас было время занятий турецким. Как это выглядело? Спасибо Лейле. Девчонка оказалась умной и серьезной, поняла, что сможет заработать и обеспечить себе теплое место, и стала сама разрабатывать планы уроков, на ходу подхватывая то, что предлагала Софья. На кухне они уже несколько раз были, готовили турецкие блюда. Одевались в турецкие одежды, правда, чтобы никто не увидел. Проводили уроки поэзии, стараясь перевести турецкие вирши на русский. Получалось откровенно коряво, но… а как? О грамматике и сама Лейла имела весьма смутное представление, поэтому хотя бы разговорный турецкий и письменный. Сегодня же намечался урок танцев. И параллельно урок турецкого. Шаг назад, шаг вперед, поворот, верти бедрами, раз-два-три… Сколько можно преподать во время урока танцев? Много… Тем более что Лейла старалась. И девочки тоже. Ровно до тех пор, пока в горницу не явилась проспавшая Татьяна, весьма недовольная этим фактом. – Что тут происходит? Софья обернулась. Что-что, учимся мы тут. – Тетя, доброе утро. Я рада тебя видеть. Девочки, как по команде, развернулись и склонились в поклонах. Лейла изящно опустила голову. Али, наигрывавший на маленькой флейте, оборвал музыку и поклонился на восточный манер. Татьяна хлопнула глазами, но сказать ничего не успела. На помощь подоспела кавалерия в лице царевны Анны. – Сестрица, милая, доброе утро. Как почивалось? Подхватила Татьяну под руку и повлекла за собой. Софья вздохнула и кивнула Лейле. – Занимайтесь. Я скоро вернусь. И направилась вслед за тетками. Девушки проводили ее взглядами, исполненными облегчения. Да, они уважали Софью, но иногда этот ребенок казался им слишком страшным. Умна не по возрасту – был общий вердикт. И взгляд у нее нехороший. Но дальше сплетен в опочивальнях это не шло. Будь Софья хоть и чертихой с рогами – она давала им возможность вырваться из замкнутого круга. Не станет ее – не станет и их, кому они там будут нужны? Так что Софья все рассчитала правильно – девочки за нее кому угодно бы горло перегрызли. И после ее ухода занимались не менее усердно, чем с ней. А Софья тем временем догнала двух царевен. – …зачем это? Грех ведь? – Какой грех в том, что девочки османский язык изучают? – Они же язычники! – И что с того? – Они бы еще по-собачьи лаять научились! – Понадобится – и по-собачьи научимся. Братец наш сколько языков знает? А ведь что франки, что османы… – Франки в господа нашего Иисуса Христа веруют! – А как ты османам об истинной вере расскажешь, если двух слов связать не можешь? Татьяна насупилась. Крыть было нечем, и тут влезла Софья. – Тетя Таня, а правда, что ты хорошо рисуешь? Что было, то было. Татьяна вообще была одаренной личностью – будь она портретисткой, цены бы ее картинам не было. Сейчас же ее талант растрачивался зря – она писала иконы, но женщина ведь иконописцем быть не может – грех это. И глупость, так что слова Софьи упали на благодатную почву. – Хорошо… Софья внутренне усмехнулась. – А ты нас не поучишь? – Кого это – нас? – Девочек, конечно… – Иконы писать? |