Книга Малиновый пеликан, страница 36 – Владимир Войнович

Тем временем доктор выбрался из кабины, приблизился ко мне, и в нем я узнал, вы не поверите, того самого Ивана Ивановича, который собирался доехать с нами до Курского вокзала.

Увидев его, я просто ахнул:

– Иван Иванович? Вы?

Он говорит:

– Я. А что, вы меня знаете? Вы у меня лечились? Ну да, я вижу – лицо знакомое.

– Ну как же, – я отвечаю, – конечно, знакомое. – Мы же с вами вместе вот в той машине ехали. Я в «Склиф», а вы на Курский.

Он удивился:

– Я? На Курский?

– Или на Савеловский.

– Чушь какая-то. Я на дачу по пятницам езжу с Казанского.

– На дачу вы, может, и с Казанского. Но на Курский вы ехали с гранатометом, на Савеловский с удочкой, а меня уговаривали выступить против существующей власти.

– Я вас уговаривал выступить против власти? Вася! – крикнул он. – У нас галоперидол есть?

– Есть, – отвечает Вася, – только поддельный.

– Давай, какой есть.

Появился Вася с большим шприцом, предназначенным, возможно, для лошадей. Иван Иванович взял шприц и, выставив его против меня, как ружье, прицелился.

Честно говоря, я особенно не испугался. Я только спросил:

– Извините, а у вас поменьше шприца не найдется?

– Еще чего захотел, – хмыкнул доктор. – Поменьше – это заграничные, а у нас импортозамещение.

– Стойте! Стойте! Не стреляйте! – выскочила откуда-то Варвара, стала между мной и шприцом и раскинула в стороны руки.

– Дамочка! – взвизгнул Иван Иванович. – Не мешайте мне лечить больного. Имейте в виду, он опасен для окружающих.

– Вы что? Кто опасен? Это мой муж, знаменитый писатель Петр Смородин.

– Простите, – сказал доктор, опуская руку с шприцом. – Я не ослышался? Вы действительно Смородин? Автор «Зимнего лета»? То-то я думаю, что где-то вас видел. А видел я вас не далее как в субботу по телику. Можно у вас автограф?

– Вот, – сказала Варвара, – автограф. А только что говорили, что он опасен?

– Конечно, опасен, – возник перед нами тот другой Иван Иванович, с удочкой и ведерком, явившись откуда-то из темноты. – Писатели вообще люди опасные. Опаснее даже энцефалитных клещей.

Сказав это, повернулся и пошел прочь.

– Куда же вы? – крикнул я ему вслед. – Вы же хотели до Савеловского…

– Дойду пешком, – отозвался он из темноты, – недалеко.

Один Иван Иванович ушел, другой остался. Я охотно дал ему автограф, а он сказал, что я его самый любимый писатель – что, признаюсь, очень польстило моему самолюбию. Все-таки приятно иметь доказательства того, что пишешь не впустую, что кого-то тексты твои задевают, трогают. Что какие-то люди, прочтя их, может быть, становятся чуточку лучше, и этот врач если раньше легко соглашался употреблять свои психиатрические навыки в борьбе, допустим, с политическими противниками режима, то по прочтении моих книг делает то же самое, но не очень охотно.

Мы с доктором разговорились, и я спросил его, правда ли он работает в ЦРУ или ФБР.

– А, – понял он, – это вы наслушались нашего пациента. – Я патриот своей страны и с иностранными органами не сотрудничаю.

– Понял, – кивнул я, – сотрудничаете только с нашими. А он, значит, врет?

– То, что он несет, это не вранье, а бред. Разве не видно?

– Не знаю, – говорю. – Я же не врач.

– Да тут и неврачу ясно. Типичный параноидальный бред с явными признаками мании величия и преследования. Выдает себя за депутата Сидорова.

– Кто – он? Что вы! Не верьте. Депутат Сидоров – образованнейший человек. Государственный советник первого класса. Кандидат наук. Такие глупости он говорить не может.

– Вот-вот, я это же говорю. Но он предъявил удостоверение депутата, и мой санитар Василий утверждает, что именно его много раз видел по телевизору. Причем, как Вася говорит, он его видел одновременно по разным программам и по всем – в прямом эфире.

– А может быть, это был его брат-близнец? Или несколько близнецов.

– Я навел справки. Нет у него никаких братьев.

– Ммм. – Я задумался. И вдруг меня озарило: – Если это не он и у него нет близнецов-братьев, это значит…

– Что? – шепотом спросил доктор и оглянулся.

– То, – ответил я и тоже понизил голос до шепота: – Это значит… Значит, его клонировали.

– Не думаю, – возразил доктор. – Присутствие одновременно в разных реальностях – это признак обыкновенной шизофрении.

– Не могу вам противоречить, я не врач. Но ведь не только он сам себя, а миллионы зрителей одновременно видят его на разных программах в прямом эфире.

– Ну да, – сказал доктор, – сегодня шизофрения стала массовым заболеванием, которым поражено девяносто процентов нашего населения.

– Но это же настоящая пандемия, – сказал я. – С чего бы она возникла?

– А вы не догадываетесь? – Иван Иванович насмешливо посмотрел на меня. Я посмотрел на него и вдруг понял то, во что никак не хотел верить и над чем даже, чистосердечно признаюсь, много лет насмехался.

– Неужели американцы? – спросил я, все еще пытаясь не поддаваться догадке.

– Ну, а кто же? – сказал Иван Иванович, и вдруг я увидел, что он раздвоился и передо мной два Ивана Ивановича, совершенно одинаковых, и один из них сказал: «Ну, а кто же?», а другой: «Кто еще, кроме них?» – «А что это с вами? Что это вы побледнели?» – спросил первый. «Может, вам все-таки галоперидольчику? Да не бойтесь, вреда не будет, он же поддельный», – предложил второй. «Ну, смотрите, – отступил первый. – Но если что, вот на всякий случай». И протянул мне свою визитную карточку. «Обращайтесь в любое время», – сказал второй и протянул свою карточку. Я взял обе и вернулся в машину.

– Что с тобой? – встретив меня, взволнованно спросила Варвара.

– А что? – спросил я.

– Ты какой-то бледный и весь дрожишь…

– А ну-ка подождите! – подскочила Зинуля. – Так, смотрите сюда! Сколько пальцев вы видите?

– Два, – сказал я.

– Все ясно, – вздохнула она и села на свое место.

– Что? – спросила у нее Варвара.

– Ничего особенного. Я ему показываю один палец, а он видит два.

– И что?

Зинуля ничего не ответила.

– Я вас спрашиваю, что это значит? – настояла на своем вопросе Варвара.

– Это значит, – неохотно ответила Зинуля, – что надо срочно в клинику. Нельзя терять ни минуты.

– Так чего ж мы стоим? – засуетилась Варвара. – Давайте уж поедем!

– Ну как же мы поедем? – Зинуля развела руками и чуть не заплакала. – Как же мы поедем, когда тут видите, что творится. Пиндосы проклятые! Как же я их ненавижу!