Онлайн книга «Травля»
|
Аккорд. Арина не выдерживает. Ей страшно. Она входит в кабинет и тормошит мужа. – Антон! Антон! Сделай что-нибудь! Они сейчас ворвутся в наш дом! – Не ворвутся, милая, не ворвутся, – Пятый запинается, трет глаза. С трудом подбирает слова. Поднимается, шатается. Он смотрит на жену, ожидая поддержки, но теперь и она, сама того не желая, добивает его. Аккорд. – Я тебе не милая. Шлюхи твои милые! – Арина… – Что Арина? Что, скажешь, фотомонтаж? – Нет. – Вот то-то и оно что нет! Ты должен уехать, Антон. – Это мой дом… – откашлявшись, хрипит Антон. – Из страны. Ты мучаешь всех нас. – Неужели ты не понимаешь… неужели не понимаешь ты, что именно этого они и хотят? Неужели не видишь ты, Арина, что эта гниль, нелюди эти, черти, черви, хотят только того, чтоб я сдался? Только я не стану! Не стану я сдаваться, Арин! Насдавался я уже, доуступался! Все! Стоп! Хватит! Додоговаривался я уже с ними! Не одни, так другие прижмут. Не сейчас, так завтра. Больше некуда мне бежать, родная. – Боже, Антон, что за чушь ты несешь? Ты совсем сошел с ума? – Нет, милая, нет! Я не сошел с ума. Даже наоборот. Теперь я все понял, и я отлично чувствую себя. Выгляжу неважно, но это не беда – это просто отсутствие сна. Многое можно в жизни сделать, множество ошибок совершить и кое-чем, наверное, даже и поступиться, но только не ссать гопья. Мы привыкли считать, что там, наверху, заседает куча умничек, серых кардиналов, которые просто оказались не в то время не в том месте, что им негде применить свои таланты, и поэтому они вынуждены работать на эту власть, но это не так! Не так, Арина. Все они – власть гопья! Гопники, обыкновенная гопота! И здесь, и сейчас вопрос стоит только в том, чтобы дать этим гопникам отпор! – Владимир Славин не гопник. – Откуда ты знаешь про него? – Он разговаривал со мной… – Когда? – Какая разница, Антон? – Я спрашиваю тебя, когда! – Когда ты развлекался со своей шлюхой… – И что он рассказал тебе? – Много чего… Рассказал, что против него бунтует его семья. Что один из кланов подкупил тебя, но при этом он не в обиде, потому что понимает, зачем нужны журналисты. Сказал, что готов простить. – И ты поверила? – А кому я должна верить? – Мне! – Правда? – Да… Аккорд. «А кому я должна верить?» Старый прием. Ой, кажется, из-под вас вытягивают стул. Ни родителей, ни жены. Друзья? О, их поддержка заканчивается «лайками» в социальных сетях. Битва против гопья? Ну что ж, даже если и так. Давай, малыш, иди сюда… Протестующие не расходятся. Активисты разбивают палатку во дворе. Полиция считает это вполне допустимым. Шум, гам, ставшие привычными «Распни его!». Я даю ему максимум месяц – Пятый сдается уже через две недели… Аккорд. Он решает вывезти из страны Арину. Пятый привозит жену и девочку в аэропорт, но не тут-то было. На паспортном контроле пограничник забирает документы и через полчаса сообщает женщине, что она не может покинуть Россию: – Вам нельзя лететь. – Почему? – У вас нет одной страницы в паспорте. – В каком смысле? – Тринадцатой страницы нет. – Что за бред? Всегда была, а теперь нет?! – Женщина, вам в паспортный стол надо. Дядя Володя звонит кому надо – ребята делают. Тринадцатую страницу вырезают. Лезвием, как и полагается в таких случаях, аккуратно. Пятый думает, что Арина вот-вот улетит в Швейцарию, но в это время звонит его телефон: – Они не выпускают нас… пауза Одно к одному. Вернулись домой – получите следующий удар. Забыли Андре Жида? «Человеческая жизнь? Что за пустяк!» Гопники? Нет, некоторые из нас учились на филфаке. Вот так, дорогой Пятый, вот так! Как там у Мариенгофа? «Глупо, а стрелять надо». Кало настаивает на изнасиловании. Мы договариваемся, что он не будет входить в Арину. Друг обещает, что не обманет. Я верю ему – Кало хороший. Сидя в редакции, Пятый звонит Мите, Арина отправляется на прогулку. Мы готовы. – Митяй, привет! Слушай, такие дела, можно мы немного поживем у тебя? – А что стряслось? – Да у нас соседи делают ремонт. Невозможно спать. – Антоша, а у нас как-то и места нет для вас. – У тебя же загородный дом! – Да, но мы оборудовали одну комнату под фотомастерскую. А в гостевой спальне я сделал кабинет. – У тебя же там куча комнат! – Старик, мы решили, что у каждого ребенка должна быть своя спальня. – Ясно, я понимаю… – Вам, наверное, лучше поехать в гостиницу. – Да-да, я, наверное, так и поступлю… Есть грустная музыка? Какой-нибудь контрабас? Включите, если у вас там, конечно, есть такая запись – дождь… Когда Арина заходит в лифт, трое в масках бросаются на нее. Болек выхватывает ребенка, Лелек закрывает рот и нажимает на кнопку «стоп». Кало начинает целовать и облизывать ее. Веки, щеки, губы. Шея, плечи, руки. Кало сжимает ее грудь – Арина стонет. Она пытается сопротивляться, но это бесполезно – руки распяты, Кало прижимается к ней. Он рвет трусы и пистолетом делает пальцы… Еще несколько мгновений Кало ласкает Арину, затем, положив ребенка на пол, Болек и Лелек выбегают. Кало плюет женщине в лицо. Ничего личного. Политика, работа… Всхлипывая, Арина сползает по стене, берет девочку на руки. Спустя несколько часов, глядя на жену, Антон все понимает. пауза – Неделю назад, если ты помнишь, я посетил твой концерт. Да-да, тот самый вечер, когда я ушел во время второй части. Что ты тогда играл? – Третью сонату Бетховена. Ты ушел во время скерцо. – Да. Я помню… музыка была очень красивой… Да, даже мне тогда понравилось. Ты так хорошо звучал. Я сидел, зевал, не знаю почему, но широко зевал и слушал тебя. И я думал, конечно, я обо всем думал. Я вспоминал наш последний разговор с дядей Володей и понимал, что нужно что-то предпринять. Кало не хотел этого признавать, но, безусловно, как я и чувствовал, мы перегнули. Много музыки, много лжи. Зря с дерьмом, дерьмово получилось с женой. Кому понравится, когда насилуют твою жену? Нужно было, конечно, чутка ослабить… Пятый был скорее мертв, чем жив. И я сейчас не шучу. Мы ничего от него не оставили. Стерли, как говорится, в порошок. А еще эти допросы… |