Книга Дом Дверей: Второй визит, страница 16 – Брайан Ламли

– Он также напомнил нам, что космос велик, – кивнула Анжела. – И, как мы поняли, это-то и дает повод уповать на лучшее.

Агент давно уже приглушил звук телевизора. Теперь же, вообще выключив аппарат, он сказал:

– Да, космос велик – но, возможно, недостаточно велик? – И когда экран погас и гудение смолкло, продолжал:

– Все так и есть, Спенсер? Ты думаешь, что это могут быть ггуддны?

Джилл встал и принялся расхаживать по комнате:

– Слушай, отстань от меня, Джек! – Он пытался погасить в себе желание наброситься на агента и обнаружил, что это трудно. – Я ни черта не донимаю, может, и не пойму. Я способен обнаружить лишь: фоны скрываются за этими Дверями или те… другие. Если их механизмы окажутся знакомыми – то фоны, а если нет…

– То это будут ггуддны, – кивнул Тарнболл. – Но мне все равно кажется, что кем бы там ни являлись эти ггуддны, они играют по правилам фонов. Сперва Дом Дверей, в данном случае Дома, а потом игра. Так что даже если у ггудднов и нет этики, у них должны быть правила. Какие-то свои правила игры.

– Не знаю, упоминал ли я когда-нибудь об этом, – невесело усмехнулся Джилл, – но иногда мне кажется…

– Что я не такой тупой, каким выгляжу? – тут же догадался Тарнболл.

– Я не собирался выразиться именно так, – возразил Джилл.

Анжела нахмурилась и заявила:

– Разве вы никогда не слышали о римлянах? У них, знаете ли, тоже устраивались игры. Во всяком случае, они называли их играми. Но они не так уж и волновались насчет соблюдения правил.

– О, разумеется, – грубовато согласился Тарнболл. – Это же старые добрые Римские Игры. Орел – я выигрываю, решка – ты проигрываешь. Победителями всегда бывали те, кто за пределами арены!

– А почему же и этой игре не быть такой же? – задала ужасно логичный вопрос Анжела. – Для представлений римлянам необходимы были арены.

Рослый агент на секунду задумался:

– Ты хочешь сказать, что установка этих Домов Дверей может быть просто частью сценария? Вроде подготовки сцены перед первым актом или постройки эшафота перед повешеньем? Или чем-то вроде: «Эй, вы! Это никакая не уловка, а просто предупреждение. Нам всего-навсего желательно немного посмотреть, как вы мечетесь, прежде чем мы выпустим львов».

– Давай-ка поразмыслим над этим, – предложил Джилл. – Сперва ты организуешь арену, а потом приводишь гладиаторов или христиан, а после…

– Открываешь клетки, – сказала Анжела.

– Но христиане не могли отбиваться, – напомнил им Джилл. – У них не было оружия. А у нас есть, да притом весьма мощное. И кем бы там ни были эти «гости», они должны это знать. В смысле, нельзя же обладать такой технологией, как у них, не принимая в расчет того, что мы можем дать сдачи. Эти пришельцы знают, что у нас есть ядерное оружие.

– И оно их не беспокоит, – указал Тарнболл.

– Очевидно. Но, если эти нехорошие ребята нас не боятся, то почему они просто не врываются, паля во все стороны? Зачем им вообще заблаговременно предупреждать нас?

– Потому что это и есть самая жестокая игра, – настаивала Анжела. – Они сперва хотят увидеть, как мы будем мучиться, не зная, что делать, как, по словам Джека, будем метаться из стороны в сторону, пытаясь скрыться от неотвратимой опасности, на которую намекает появление Дома Дверей. То есть хотят позабавиться до того, как покажут нам свою силу, натравят своих «львов». А потом предъявят свои требования и начнут ждать, подчинимся мы или нет.

– Но прежде, чем мы сможем… ну, подчиниться или не подчиниться, нам понадобится узнать, каковы их условия. – Джилл закусил губу, прокручивая в голове варианты:

– Нам потребуется какой-то представитель для переговоров.

– И у нас он есть, – уведомил его Тарнболл. – Ты.

– Наши деятели наверху уже рассчитали все это задолго до нас, – сказал Джилл. – Именно потому-то нас и свели вновь.

– Потому что нам, вернее, тебе, в прошлый раз удалось провернуть этот трюк, – кивнул Тарнболл. – Мы те самые, единственные, у кого есть опыт. Хотя, держу пари, бомбовые отсеки уже загружены – просто на случай, если нашего опыта не хватит.

– Но, – вставила Анжела, – мы не единственные, у кого есть такой опыт. Варре, Клайборн и Андерсон тоже участвовали в испытании.

– Андерсон отпадает, – отверг Джилл. – Что же касается двух других, то, войди они в команду, я из нее выйду. По моему мнению, командный дух у них лишь на пару градусов выше абсолютного нуля. В любом случае, я некоторое время следил за их судьбой. Клайборн ударился в псевдорелигиозность, стал верховным жрецом какого-то не то культа, не то шабаша в пустыне Невада. А Варре… Ну, он исчез вместе с ЕКП, Европейским Космическим Проектом. Помните, у него была клаустрофобия? Боже, эта его фобия стоила нам немало седин! Но, как я думаю, теперь она улетучилась благодаря тем же фонам, испытывающим ненависть ко всем болезням, физическим или психическим. И все же я бы не стал радоваться, узнав, что наша безопасность будет зависеть и от Варре.

– Значит, остаемся только мы, – заключил Тарнболл, вставая (тогда как Джилл сел), и принимаясь, в свою очередь, расхаживать взад-вперед. Вдруг он обратился к Анжеле:

– Знаешь, я не прочь выпить. Есть какая-то возможность пропустить стаканчик? – Но, взглянув на Джилла, усомнился:

– Или, может, мне не стоит?

– Решать тебе, Джек, – пожал плечами Джилл и стал ждать его реакции.

Тарнболл провел языком по губам, он весь как-то обмяк и выглядел очень уставшим, глаза затуманились.

Но, впрочем, агент часто так выглядел. Он взглянул на Анжелу, тоже ждавшую его решения, перестал расхаживать и преодолел себя:

– Черт с ней, с выпивкой, – пожал плечами он. – Я согласен с тобой насчет Варре. Не хотелось бы думать, что на меня ты тоже не можешь положиться. Но должен тебе сказать, давать зарок не пить и исполнять его далеко не легкое дело!

– Странно, не так ли, – проговорил Джилл. – Когда мы вошли в Дом Дверей, у каждого из нас были свои проблемы, но нас вылечили. И что же – не успели мы развязаться с одной бедой, как подцепили другую.

– Э? – уставился на него Тарнболл, и в глазах Анжелы тоже отразилось недоумение.

– Андерсон был настолько нормален, насколько это вообще возможно. Немного одержим властью, но большинство политиков таковы, – принялся объяснять ему Джилл. – А теперь он совершенно спятил. Варре любил быть в центре внимания, но исчез, пропал из виду. Клайборн, президент ОИПЯ, был давним приверженцем идеи «Они-разгуливают-среди-нас». А теперь он сам тот, кто «разгуливает среди нас». Ну, во всяком случае, среди тех идиотов в пустыне Невада. И потом есть ты, Джек.

– Я… у меня тоже были свои «пунктики», – пожал плечами Тарнболл. – В Афганистане мне пару раз пришлось очень и очень тяжко. Воспоминания об этом преследовали меня. Теперь прошлое отпустило, но я спился – или был спившимся… – Он взглянул на Джилла с Анжелой. – Так значит, вы единственные, кто остался без шрамов.