Онлайн книга «Над пропастью жизнь ярче»
|
«Смысл мне его убивать? – устало подумала Саша. – Сама виновата. Решила с девственностью расстаться, а презервативы не купила». – Садись в машину, – сухо произнесла она. – Зачем? – Отвезу тебя… на растерзание львам. * * * Из Центра борьбы со СПИДом они вышли чужими людьми. Мишка, всегда осанистый, сутулился сейчас похлеще, чем сама Саша когда-то. В глазах – вся ночь мира, губы трясутся. «А этот ведь может покончить с собой. Прямо сейчас», – подумала девушка. И удивилась, насколько ей все равно. Буркнула на прощание: – Дорогу домой сам найдешь. Села в машину – и по газам. По пути вдруг вспомнила: Зиновий ей вчера дал деньги. А она так и оставила их в «бардачке». Три тысячи долларов лежали почти сутки – в «восьмерке», у которой даже сигнализации нет. И остались целы, что удивительно. Саша остановились на светофоре. Вытащила купюры из перчаточного ящика. Пошелестела ими, понюхала. Из соседней машины, увидела боковым зрением, наблюдают двое кавказцев. Оживились, улыбаются: «Легкая добыча». Догоняйте, придурки. Зеленый еще не зажегся, а Саша уже рванула вперед. Обошла на старте сонную «Нексию», перестроилась в правый ряд, чудом не ухнула в яму на обочине, вышла на прямую и втопила: сто пятьдесят с гаком. В зеркало даже не смотрела. Не сомневалась: горцам ее не догнать. Приехала домой, еще раз разглядела, пересчитала банкноты. Для студентки – огромное состояние! Свались на Сашу такие деньжищи прежде, до болезни, – о, она бы развернулась! А сейчас казалось, что американский президент, что на купюрах, смотрит с насмешкой. Тебе, мол, помирать надо, а не развлекаться. Александра задумалась: на что тратят деньги смертельно больные? Покупать тряпки бессмысленно. В гроб в них ложиться? Ехать, как советовал Зиновий, в путешествие? Одной да в ужасном настроении? Тоже нет. Оставить родителям? Вроде как в наследство? Но вряд ли их, когда она умрет, утешат три тысячи долларов. Саша сунула деньги под матрас. Пять часов вечера. Ей наконец захотелось есть. Разогревать котлеты было лень. В хлебнице нашелся свежий белый батон, в холодильнике аджика. Еда совсем неправильная, но что теперь желудок беречь? Саша и на водочку поглядывала, но удержалась, пить не стала. Тогда точно придется вечером дома сидеть. Выслушивать родительское квохтанье. Нет, лучше немного отдохнуть и часиков в семь, пока предки не вернулись, снова за руль и в бега. Жизнь в тумане. Без руля и ветрил. Александру словно за руку кто-то волок – в ночь, в риск. Но теперь она не понимала: действительно ли ищет смерти? Ведь вчера, когда «восьмерка» ушла в неуправляемый занос, ей стало дико страшно. Любой ценой захотелось остаться здесь, на земле. Живой. Может быть, всплески адреналина просто притупляют душевную боль? Когда тебе страшно – некогда думать о болезни и смерти? Своего рода обезболивание, наркотик? А дома, под семейным, безопасным, уютным абажуром, обязательно наваливается тоска. Ладно. Будем называть это не умереть, но просто пощекотать нервы. Что придумать сегодня? Пойти пешком в ночной парк? Прогуляться в районе Москвы-Товарной, где гнездятся бомжи? Ограбить ларек? Фу, куда-то совсем не туда ее заносит. В криминал лезть нельзя никак. И не в морали дело. В тюрьме импортных лекарств точно не дают, придется умирать в мучениях. Да и ночные прогулки по опасным местам могут кончиться не бодрящим всплеском адреналина. И даже не смертью. Вдруг банально изнасилуют? Большой, веселой компанией? Она, конечно, будет кричать: «Не трогайте, у меня СПИД!» Но кто поверит? А потом еще и виноватой ее сделают. Врачиха очень строго сегодня сказала: если она кого-то заразит – намеренно (хорошее слово!), по закону положен тюремный срок. Может, набраться мужества? Остаться дома? Поговорить с родителями. Признаться им во всем? И начинать наконец новую, вместе со СПИДом, жизнь? Нет, от одной мысли в пот бросает. Бежать, бежать прочь. Куда угодно. Зазвонил телефон. Говорить ни с кем не хотелось, но абонент оказался настойчив, Саша насчитала тридцать восемь трелей. На тридцать девятой сдалась. Сняла трубку: – Алло. – Алло, алло. У тебя, что ли, квартира двухэтажная? – весело отозвались в ответ. Зиновий. – Нет, обычная. – Она поняла, что улыбается. Впервые за сегодняшний день. – А чего трубку не берешь? Страданиями упиваешься? – Ага. – Понятно, – хмыкнул он. – Самогрызение от скуки. Собирайся. Я придумал, как тебя развлечь. – На каруселях покататься? – Нет. Сегодня холодно. Ты мои деньги уже успела потратить? – Отыграться не на что? – Обижаешь, графиня. Я подарки назад не беру. Но тебе хочу предложить чрезвычайно выгодную инвестицию. Можешь прямо сейчас на Ленинский подъехать? – Зачем?! – Увидишь. Короче, доезжаешь до Дмитрия Ульянова, во дворе первого дома гаражи. Там посигналишь – я выйду. Возьми с собой штуку триста баксов и оденься удобно. Штаны, чтобы не жали. Обувь без каблуков. Легкая куртка. – Опять будем удирать? – Я не буду. А ты – может быть. Все, давай быстрее, ждем. И бросил трубку. Саша в растерянности уставилась на телефон. Наговорил какой-то ерунды. Но настроение чудесным образом переменилось. Она не сомневалась: Зиновий приготовил ей адреналин. Но будет он не мрачный, как в ночном парке, а позитивный, будоражащий кровь. И даже хорошо, когда тебе нечего терять. Раньше бы она никогда не сорвалась – на ночь глядя, неизвестно куда, непонятно с кем и зачем. А сейчас с преогромным удовольствием. * * * Другом Зиновия оказался жилистый, неприветливый парень. Вышел ей навстречу из гаража, вместо руки протянул предплечье, ладонь вся была в мазутных пятнах. Одет будто сутками под машиной валяется. И по манерам – типичный слесарь. Оглядел Сашу с презрением, как только механики на автосервисах умеют. Обернулся к Зиновию. Врастяжечку протянул: – Ты кого мне привел? Однако тот не смутился ни капли. Уверенно затарабанил: – Чтоб ты знал, Витек, девица уникальная. Папа ее за руль в семь лет посадил. А в десять она уже на картах гоняла, как зверь. В четырнадцать кубок Мытищ взяла. Сейчас в сборную России по ралли отбирается. Сашины глаза округлились. Витек взглянул испытующе, обернулся к Зиновию: |