Онлайн книга «Главная роль»
– Я не могу развестись с женой! – Шагай, давай! Поспеши! – Варвара засмеялась. – Только ничего не выйдет. Она, может, и блаженная, и зла на тебя не держит, но ты порушил её гордость, ты разбил её… – Что «разбил»? – жалким голосом кинулся за спасением к Варваре. – То, что здесь. – Варвара ткнула себя в грудь. – Ты ушёл от неё, ты удивил её, ты вышиб почву из-под неё, ты сломал её жизнь, перевернул. Она уже не такая. И не по той дороге она дальше пойдёт, нет. – Откуда вы знаете? Какие слова вы, оказывается, знаете, Варвара Родриговна… – Каждую ночь красивые фильмы смотрю, а память у меня нетронутая. Одна культурная так бывшему мужу и сказала: «Ты порушил мою гордость, ты разбил мою душу, ты вышиб почву из-под моих ног, сломал жизнь». – А я думал, вы такая умная и наблюдательная… – Алесь вдруг устал. И от того, чем оглушила его Варвара, и от тех голосов, что звучат в нём, и от той работы, что происходит внутри, и оттого, что проговорился Варваре, что Лиза не состоялась как актриса. А она состоялась. И от того, что предал Лизу, и она сейчас без его помощи. – Я не умная, я восприимчивая. Идём, Алесь Леонидович, к моему нотариусу, она составит разводную бумагу. И я сама поеду к твоей жене за подписью. И с писулькой от тебя: так и так, надо нам с тобой развестись. – Нет! – прошептал Алесь. – А тебя никто не спрашивает. Это моё условие. Или сию минуту катись к жене, если она примет тебя, и пекись об ней, или к моему нотариусу… 2 Когда Лиза вернулась от Петра, Мальчик сидел на полу, спиной прижавшись к брюху Грифа. Гриф не шевелился, лишь улыбнулся ей и мягко шлёпнул хвостом по полу. – Рассказали две сказки, по очереди с бабкой читали стихи. Гога тоже прочитал новогодние, – отрапортовал отец. У неё вырвалось: – Он не Гога, папа, пусть будет Жора! Пожалуйста! – А ещё Жора сказал: она бьёт его часто, – шепнула Лизе мама. – Это мы с тобой видим! Лиза рассказала о встрече с юристом. Известие о создании детского дома родители приняли в штыки. У отца обнаружился скрипучий незнакомый голос: – Возражений несколько! Вернее, вопросы к тебе. Ты справишься с ответственностью за жизнь нескольких детей? Ты осознаёшь, что ставишь крест на себе и жизни собственной? Сама-то ты не собираешься родить своего? – Ты, в самом деле, бросаешь театр? – Мать попыталась мягким тоном забить скрежещущий голос отца. – Мы с папой согласны с твоим режиссёром: ты родилась актрисой, ты – большая актриса! Я помню каждое слово твоих героинь и каждое выражение лица! А Лиза села рядом с Жорой, не сводящим с неё глаз, и тоже прижалась к брюху Грифа. – С кем ты дружишь? – спросила она. – Гриф умеет б-бегать! – При чём тут Гриф, Жора? – удивился отец. – Раз он умеет б-бегать, я д-дружу с ним. Мы б-будем б-бегать наперегонки. – Ты с ребятами дружишь? Моя дочка об этом тебя спросила. – Они меня бьют. – Почему? – не поняла Лиза. – И ты, и они без родителей… с одной бедой. – Я не х-хочу с ними играть. – Почему ты не хочешь с ними играть? – Я что-нибудь с-сделаю не так, они б-бьют. – А как реагирует воспитательница? – допытывалась Лиза. – Они н-ночью… подушкой д-давят на лицо, чтобы я не д-дышал, или одеялом закроют г-голову и б-бьют. – Так это они тебя избили? – Не… – замотал Жора головой. – Жопа. – Поговори с ним подольше, то ли узнаешь. Давай спрашивай! – приказал отец и тут же жалко скривился, чего тоже Лиза никогда не видела раньше: – Доченька моя, ты не знаешь жизни, ты ничего не понимаешь в происходящем сегодня, не касайся дна. Никого из несчастных детей ты не спасёшь, они вернутся туда, откуда пришли. Ты рождена для другого. Для тебя – мир искусства, а не это смрадное болото, ты не готова узнать, что тут сейчас происходит. Прошу тебя, девочка, умоляю. И мама чуть не шёпотом: – Папа прав, доченька. В паузе, оглушившей её, Жора обхватил её колени. – Н-не отдавай м-меня Ж-жопе. Я б-буду слушаться. – Вот и хорошо, вот и оставь Жору себе! Сын тебе нужен, согласен. Тебе отдадут. Формально у тебя есть муж. Но руководить детским домом! Даже если мы с мамой бросим свои работы и оба станем помогать, мы не справимся. Нужны воспитатели, учителя, мастерские, жильё с участком. Всем, кто будет у тебя работать, нужно платить, так ведь? Где мы возьмём столько денег? К тому же это дети с незнакомой генетикой, с тяжёлой наследственностью. Ну, дрогнуло сердце, вот и расти мальчишку, парень ко двору, втроём вытащим его. Но детский дом на свои плечи… – Папа прав. Зазвонил телефон. Она с трудом, как старуха, встала с пола и медленно, налитыми страхом ногами поплелась к аппарату. Пётр сказал, что в округе её сквера есть только один детский дом и Мальчик – оттуда. Ехать никуда не надо, он, Пётр, вместе с директором приедет к ней. А её дело – сварить кофе и сделать пару бутербродов. Насчёт частного дома он закинул удочку, и ответ о помещении и ссуде дадут позже. – Адрес запишите, – начала, было, и вспомнила: заполнила же анкету с адресом, телефоном и годом рождения! – Знаю, как ехать. – Пётр отключился. Отец пошёл в магазин, они с матерью принялись убираться, а Жора сел рисовать. Цветных карандашей и красок в доме нет, зато много гелиевых ручек разного цвета. Ноги Жоры не достают до пола, он ставит их на Грифа и рисует Грифа. Весёлый красный язык. Опущенные мягкие чёрные уши. Два глаза, похожие на его собственные и на Лизины. Непропорционально большой хвост. Вообще получился не Гриф, а суть Грифа: любовь, преданность, улыбка. – А как же он ходит? – спросила Лиза. – С-смотри, он летит, не ходит. Лиза засмеялась. Звенит звонок. Пришёл Пётр с директором. Лиза не ощущает себя. За неё кто-то улыбается Петру, выговаривает директору, почему в его доме бьют детей? Директор весь серый: глаза, кожа, костюм, галстук, ботинки, волосы. Надо же, подобрал в тон! В её организме совершаются перемены: кто-то выметает из неё камерное прошлое и насаждает спальни с размножившимися жорами, жоры по шведским лестницам лезут под потолок, играют в мячи и машины, высунув языки, рисуют, на сцене играют «Репку». Это её дети. – Если вы не уволите Зину Александровну, я вынужден буду подать на вас в суд. – Голос Петра режет слух, как железо по железу, вот уж не ожидала от Петра такого тона. – А кто будет работать? Вы придёте вместо Зины? – Директор поймал её в ловушку своего мышиного взгляда. – Никто не хочет на такую зарплату, с тяжёлыми детьми в жертву себя кидать, энтузиастов сейчас не найдёшь, психология не советская. |