Онлайн книга «Главная роль»
И он пошёл из сквера, не ощущая ни рук, ни ног, ни губ. Небось, половина слов смазалась. Но не успел дойти до выхода, как снова полетел в сугроб. И теперь дамочка не остановилась на этом: откинула сумку в снег, склонилась к нему и стала хлестать по лицу. И вдруг горячие слёзы обожгли его щёки. А взгляд на лице, нависшем над ним, – детский. Молчит это новое существо долго. А потом говорит тихо: – Пойдём со мной, пожалуйста. Он отпрянул. – Ты что?! Ты что?! Для этого я не гожусь, – забормотал еле слышно. – Я не хочу. Мне не надо. Не нуждаюсь, нет. Она снова захохотала. Он никак не мог уследить за перепадами в её настроении, сменами обликов. – Ты что?! – сквозь смех заговорила она. – Решил, в полюбовники зову? Нет, Найдёныш. У меня их два: один – действующий, другой – предыдущий, но в любую минуту готовый снова стать настоящим. С этим у меня всё в порядке. Мне, парень, хоть один честный нужен, чтобы я в нём была уверена: не обманет меня, – она ткнула себя в грудь, – у меня не украдёт. Ну, прости, обидела ни за что! Битая я перебитая. Срок мотала, набралась всякого. Таких, как ты, не видела. Сам подумай, где с такими могла встретиться? Наверх шваль со дна поднимается. А я от быдла устала, понимаешь? Сама себе удивляюсь, что это со мной вдруг стало – так ты мне необходим сделался?! Пойдём со мной. Я – президент фирмы под названием «Мусор». Это я так называю мою фирму, хотя она имеет пышное название. Помещается моя фирма в этом вот Дворце, построенном специально для меня. Тебе ведь ночевать негде, так? Кабинетик в моём Дворце выделю тебе с диваном! На первых порах поживёшь в нём. А потом и жильё справлю. Зовут меня Варвара. Имя, прямо скажем, рычащее. Зато не жадная я, нет, привыкла делиться. Ну, прости меня! Пойдём, – повторила она, – пожалуйста! – И голос у неё был, как у маленькой девочки, и смотрела на него она как маленькая девочка. В кабинете усадила его на диван, не раздеваясь, откинула гордо голову, руки в боки упёрла и радиоголосом заговорила: – Все думают: мусор – отбросы от еды, бутылки стеклянные и пластиковые, бумага всякая. А вот и нет, Найдёныш! Это золото, по мановению волшебной палочки превращающееся в шуршащие. Весь район – мой, заводы у меня имеются сортирующие и перерабатывающие. Я, Найдёныш, купаюсь в золоте. Железки, любой металл – одна статья дохода, картонки с бумагами – другая, пластики – третья, стеклотара – четвёртая. Что вытаращился? Грейся в моём золоте. Пользуйся. Диван – фирменный, из кожи, стол – фирменный, стенки, посмотри, как сверкают! И всё, мой дорогой, из мусора, из «говна». Конфетка получилась, а не контора. А теперь болтовню обрываю, скидывай оттаявшую покрышку демисезонную, а я чаем начну отпаивать твоё промёрзшее нутро. Варвара сбросила с себя шубу, шапку, и без своих соболей получилась упитанная продавщица – со всклоченными, вытравленными в мёртвый белый цвет волосами. И на этом фоне губы – пухлые, глаза – густо-синие. – Раздевайся, – приказала. Алесь встал, пошёл к выходу. – Это ещё куда? – Варвара распахнула руки в дверях. – Не хочу. – Чего «не хочу»? Ты ещё не знаешь, чего можно хотеть, чего нет. – Мусора не хочу и конфетку из «говна», иметь с вами дела не хочу. Чтобы руку на меня поднимали, не хочу. Пульсировала в голове оттаявшая кровь. Сейчас в нём больше сил, сейчас он отшвырнёт её от двери! – Иди, если совсем невмоготу. Но прошу… если можешь, помоги. 2 В двенадцать часов ночи, когда они пили чай с сушками, раздался звонок в дверь. – Ты ждёшь кого-нибудь? – спросил отец. Лиза пожала плечами. А сама так и вытянулась к двери – вернулся?! Гриф заворчал, стал принюхиваться. Не Алесь. И она повисла на стуле. Отец пошёл открывать. – Что случилось с Лизой? – Лиза, что с тобой? Ты так побледнела! – Мама поднесла ей воды. Лиза встала в ту минуту, как Гоги вошёл в кухню следом за отцом. – Вы родители Лизы? Кухня сразу наполнилась его низким сильным голосом: – Давайте знакомиться. Простите, что кричу, привык. Я режиссёр театра, в котором работает ваша дочь. – Работала, – сказала Лиза. – Больше не работаю. – Это ещё почему… – начал было Гоги, но отец остановил его: – Мы знаем, кто вы. На все премьеры ходили! Садитесь, пожалуйста, сейчас я вам чаю налью. Мама уже доставала из холодильника сыр, колбасу, резала хлеб, делала бутерброды. Отец поставил на стол бутылку. – К сожалению, немного, но за знакомство нам хватит. Алесь вчера устроил пьяный вечер. Подливал им обоим и просил: «Пей, пожалуйста, читай мне стихи, я кончаю, когда ты читаешь», – сказал странные слова, совсем ему не свойственные. «Знаю, не пьёшь, но хочу, наконец, разжать тебя. Мне кажется, ты себя всё время в корсет засовываешь». Она всё-таки выпила, но начать читать стихи никак не могла: что-то стояло между ними вчера. Это «что-то» – его сегодняшнее бегство от неё. Знал Алесь вчера или не знал, что сегодня сбежит? Гоги отхлебнул чай, откусил сразу чуть не полбутерброда. Жуёт он быстро, как говорит. А говорит сейчас отец: – Вот решили навестить дочку. Почти не видимся. Работаем оба много. Крутиться приходится. – Из-за этого на спектакль не пришла? – спросил Гоги. Он вовсе не грузин, несмотря на гриву тёмных волос. А «Гоги» – потому что Георгий. И отчество нормальное – «Кириллович». И зовёт она его не «Гоги», а «Георгий Кириллович», потому что он – её главное начальство. И, зачем явился, непонятно. Не ходит он по домам простых смертных – пьёт с маститыми. Во все глаза смотрит Лиза на Гоги, а он берёт второй бутерброд и невинно подыгрывает отцу: – Согласен, не будешь сейчас крутиться, ничего не выкрутишь. А сам сутки проводит в театре, интересно: что для себя выкручивает? От водки его щёки и кончик немного удлинённого носа чуть порозовели. Если бы раньше пришёл, не дышала бы, замерла бы. А сегодня будто так и надо: сам Гоги, главный режиссёр одного из лучших театров Москвы, сидит в её кухне, пьёт с её отцом водку, не допитую вчера ею с Алесем, и ест бутерброды и варенье, что мама всё подкладывает. Зелёный взгляд до кишок достаёт, не мужик – лазер. Актрисы готовы друг друга соляной кислотой поливать, крутятся перед ним – нарядами красуются. – Где твой Алесь? – в упор взглянул на неё Гоги и залпом допил свой чай. Мать снова налила. – В командировке. А что? – Почему не явилась на спектакль? – Снова смотрит не мигая – не вывернуться. |