Онлайн книга «Королевские камни»
|
Рыжая? Когда-то, возможно, ее волосы были рыжими и, быть может, яркими, но с той поры они поредели, поседели, и женщина подкрашивала их хной. Лицо пудрила. Пудра, смешавшись с кровью, спеклась в уродливую маску. — Он был очень зол, — сказал Райдо, отводя взгляд от этого лица, на котором он увидел недоумение. — Сначала ударил в живот… Белый и дряблый… Раскромсанный. — Ей было больно… она кричала… или… — Райдо наклонился к трупу и, преодолев брезгливость, сунул пальцы в рот. Он не без труда развел челюсти и вытащил изо рта мертвой шлюхи серый ком. — Вот… он закрыл ей рот кляпом. Сунул в рот и ударил… ей было очень больно… отбивалась… посмотрите, все руки в порезах. Он был сильней и дальше, после первого удара, просто бил… Шериф слушал молча. Он ведь и сам прекрасно прочел все по ранам. — А потом, когда она умерла, он ее и выпотрошил. Нашли внутренности? — Там же бросил. — Шериф тяжко вздохнул. — Думаете, это тот, который Дайну… — Скорее всего… — Ей он горло, а тут… — С перерезанным горлом быстро отходят, а вот эта рана… — Райдо надавил на края, заставляя ее раскрыться. — Человек протянет довольно долго. Он отступил от трупа и тряпку, протянутую шерифом, принял. — Я не уверен, что она была мертва, когда… Пальцы Райдо оттирал не столько от крови и грязи, сколько от запаха, радуясь тому, что кусок ветоши пропах формалином, как и сама эта комната, полуподвальная и темная. — И предположений о том, кто бы это мог быть, у вас тоже нет. — Шериф смотрел не на тело — на Райдо. Подозревал? Ну да, кого еще, если не чужака? Выходит, и вправду хорошо, что Нат именно этой ночью вздумал свою девицу похитить, иначе на него бы повесили. — Предположения? — Тряпку Райдо вернул шерифу. — Да какие у меня могут быть предположения? — Ну… мало ли… вдруг учуяли чего? — Она ведь там изрядно пролежала, верно? — Ну, пару часов точно… Пара часов на морозе, на дыму. И ветер опять же, но будь дело только в этом, Райдо попробовал бы найти следы, но запах крови прочно перебивал все иные. — На место глянуть не желаете? — предложил шериф без особого энтузиазма. — Желаю. На улице запах крови растворился среди иных. Аромат свежей выпечки и, кажется, кофе. Табака, терпкого и сладкого, который шериф носит в кисете, а кисет сжимает в кулаке, и наверняка это его успокаивает. — Это все война, — сказал он, вдыхая холодный воздух. — Она людей изуродовала… — Думаю, для некоторых война — просто удобный предлог. Например… — Райдо кивнул в сторону управления, — та женщина умерла не из-за войны, но потому, что кто-то ошалел от крови. Он потер переносицу. — Может, и так, — не стал спорить шериф. — Пройдемся. Тут если пешочком, то недалече. Городок маленький… …тесные улочки сплелись причудливым лабиринтом. Они раздваивались и снова сливались, перетекали друг в друга каменными ручьями, берега которых изменялись. Чем дальше от центра, тем грязней. И под ногами хлюпает уже не снежное месиво, но помои. Окна домов заколочены, и дощатые щиты смотрятся заплатами на грязной черной ткани. Кто-то смеется. Кто-то плачет… орет… и снова плачет, но тоненько и надрывно, так, что сердце разрывается… — Там работный дом. — Шериф остановился, указав на очередное черное строение, ничем-то среди иных не выделявшееся. — После войны много сирот стало… вот и учат… Райдо стиснул зубы. Ему нет дела до чужих детей. Наверное, нет. Не он начал войну, не он убивал… нет, он убивал, конечно, но вряд ли их родителей. Псы воевали с альвами, а люди с людьми. Так уж получилось, но… …он запомнит этот дом. И заглянет. Позже. Запах крови Райдо ощутил сквозь смрад, висевший над этим переулком. Темно. Крыши домов почти смыкаются. Меж ними протянулись бельевые веревки, на которых полощутся влажные простыни. Они выглядят столь грязными, что у Райдо возникает ощущение, что и веревки эти, и сами простыни висят здесь не первый год. Черная земля. Огрызки. Ошметки тряпья. Дохлая осклизлая крыса вытянулась посреди лужи. — Тут ее нашли, — шериф указал на кучу мусора. — В углу лежала… — Как лежала? — На спине. Он обошел Райдо, наклонился, точно пытаясь разглядеть в этом мусоре что-то важное. — На спине. И руки сложены… вот так. — Шериф скрестил руки на груди. — Глаза ей еще закрыл… Все более странно… — На мертвую он не злился. — С чего вы решили? — Шериф присел на корточки и, вооружившись осклизлой палкой, которую Райдо и в руки взять бы побрезговал, принялся ковыряться в сопревших листьях, огрызках, тряпье и чем-то, не поддающемся узнаванию. — С того, что он ее не бросил. Потратил время. Сначала убил… на это ушло минуты полторы. Выпотрошил, а потом, вместо того чтобы уйти, пока его не заметили, он возится с трупом. Укладывает… руки… — Райдо остановился, вспомнив еще кое-что, что не бросилось в глаза сразу. — Ее волосы… они были такими? Шериф хмыкнул: — Тоже, значит, заметили. Нет, не были. Бесси со щеткой не особо ладила, а этот расчесал. И скажите мне, господин Райдо, чего бы это могло значить? — Понятия не имею. — Вот и я… — Шериф пнул дохлую крысу. — Не имею. Но видится мне, что вы были правы… и это только начало… вот же… на мою голову… Почему-то вспомнился Альфред. И заяц. И запах крови… и, наверное, Альфред мог бы убить, не столь уж велика разница между зайцем и старой шлюхой… Нет, чушь. Совпадение. От шерифа вон тоже кровью пахнет. И от доктора, помнится… да и городок этот не столь уж мал, если разобраться… любой мог. Или не любой? Нынешняя женщина… скорее всего, ее с убийцей не связывало ничего, кроме его ярости. А вот Дайна… Дайна — не случайная жертва… первая… первая, кто довел его до грани. И показал, что убивать — не страшно. От собственных мыслей Райдо стало неуютно. — Знаете, — шериф задрал голову, уставившись на простыни, которые вяло шевелились на сквозняке, — а до войны это был мирный спокойный город. Куда что подевалось? И Райдо не отказался бы узнать. Что ж, если уж он застрял в этом городке, то следует заглянуть еще в одно место. Глядишь, заодно и о Бесс узнает. Не только о Бесс. Райдо ушел. |